Исход шестнадцатого века.

      Великий Пётр – на фоне синем.

      Прельстило море человека,

      Да слишком бедная Россия.

      Почти нет фабрик и заводов,

      И производства – никакого.

      К осуществлению походов

      В морские дали не готова.

      От всех зависимою стала,

      Бьёт даже в крышки на погосте

      Из-за отсутствия металла,

      За морем купленные гвозди.

      Стремятся местные конторы

      За всё чужое рассчитаться,

      Хотя свои леса и горы

      Таят несметные богатства.

      А нерадивые бояре,

      Забыв о нравах благородных,

      Плодят беду в хмельном угаре

      На землях русских плодородных.

      Средь нищеты с годами стали

      В быту и алчнее, и злее.

      Живут без чести и морали,

      Крестьян мордуют, не жалея.

      Разорены деревни, сёла;

      Вокруг – ни пашен, ни скотины…

      Стал Пётр печальным, невесёлым

      От неприглядной той картины,

      В своих мечтах живя вдали,

      В стране стальной, не деревянной,

      На той земле обетованной,

      Где будет строить корабли.

      И лишь задёргалась щека,

      Провозгласил он, как отрезал:

      «В горах уральских мужикам

      Копать руду, варить железо!»

      И работный народ

      Всей Руси крепостной

      В мир железных пород

      Шёл живою стеной.

      И Демидовы, строясь,

      Не бранили судьбу —

      Им наш Каменный пояс

      Был без квот и табу.

      Все, указу покорны,

      Впрягались на годы.

      И у рек быстрых горных

      Вырастали заводы.

      В ту пору давалась

      Руда нелегко —

      И горя досталось

      В земле глубоко,

      Где сыро и мрачно

      Голодным, больным,

      Прикованным к тачкам

      Рабам крепостным.

      Писалось Петром

      Быть к работным добрей,

      Да в штольне добром

      Не унять бунтарей.

      Кабальных Демидов

      Не думал жалеть —

      Косою завита

      Тяжёлая плеть.

      Грехи отпускала

      Строптивым