Не выйдет амнистии нам от зимы,

      И солнце о нас позабудет.

      Читаю, читаю над всеми дверьми:

      «Нет выхода». Что ж это будет?

      Я помню, я помню, бредя по пустой,

      Просвистанной парковой зоне,

      Как лопнула склянка с замёрзшей водой,

      Оставленная на балконе.

      …Здесь лыжники спросят, по насту шурша:

      «А эта фигура откуда?»

      А это – моя голубая душа,

      Принявшая форму сосуда.

      Возьми меня в ученики

      И говори мне: мальчик.

      Мне все прозванья велики,

      Ты говори мне – мальчик.

      Ты в заклинаньях знаешь толк

      И в древних тайных чарах,

      А я умею клянчить в долг

      У лавочников старых!

      Когда зайдёшься ты тоской

      В своей холодной мастерской

      Среди пустых бутылок –

      Пускай он будет под рукой,

      Пушистый мой затылок.

      Себе на кисти отбери

      Помягче завитушки,

      И краску с пальцев оботри

      О кудри на макушке.

      Я стану грунтовать холсты,

      Проклеивать картонки

      И даже, коль захочешь ты,

      Оденусь, как девчонки.

      Мне только ждать твоей руки,

      Держаться к ней поближе…

      Возьми меня в ученики.

      Возьми меня.

      Возьми же!

      Единого не было бога в моем дому:

      Яриле, Зевсу, Тору – и никому!

      И если Символ Веры я перейму,

      То я из уст твоих его перейму.

      Три тыщи язычников –

      родом из наших мест.

      Три тыщи безбожников –

      вышло из наших мест.

      И если я когда поцелую крест,

      То я на твоей груди поцелую крест.

      Шпагу мне! Я сегодня играю

      влюблённого лорда,

      Он прощается с милой,

      поскольку идёт на войну.

      Он ей пишет стихами: не плачь, мол,

      решился я твёрдо,

      И других не люби,

      а вернусь – я бока им намну.

      Впрочем, что я! Отставить! Он пишет:

      «Прощай, дорогая,

      Слёз жемчужных не трать –

      лучше бусы из них нанижи,

      Но верни моё сердце,

      чтоб радостно шёл на врага я,

      И, как ладанку, в бой

      мне сердечко своё одолжи…»

      Так он весело, лихо, красиво

      бумагу марает!

      Этот странный, старинный костюм

      я примерить должна:

      Мне к лицу и трико, и колет,

      а жабо натирает,

      Мне идёт этот слог и размер,

      только рифма тесна…

      Ну же! – лихо, легко и отвесно,

      как в воду