Совершенно случайно на этой земле

      Кто-то светит фонариком в паюсной мгле,

      Где тяжелая падает с неба вода,

      И попробуешь – да не сбежишь никуда.

      Совершенно случайно фонарик горит

      И негромко, печально со мной говорит:

      «Не пытайся бежать. Может, это и мгла.

      Но и ты бы иначе дышать не могла,

      Кроме как в ожидании чуда, луча.

      Хоть и мрачно покуда – но, силы ища,

      Ты оглянешься и обживешься вполне.

      Да и еще иероглифов вон на стене

      Понапишешь, и к строчке пригонишь строку.

      В этом деле бессрочном и я помогу».

      Ничего не пойму – кто со мной говорит?

      Но стучу в мою тьму. А фонарик горит.

      И платьице добыла, и кольцо

      Себе под Новый год, спасибо, братцы.

      Чуть было не взяла и пальтецо

      Из твида, да с собою чтоб не драться –

      Не стала, экономии – ура.

      Хоть где-то надо не потратить лишку.

      Не все же сразу вытряхнуть с утра,

      Хоть что-то надо отложить на книжку.

      Не в старом смысле, господи, ну нет,

      Не в том пенсионерском, пионерском.

      Следя за траекторией планет –

      Хранить себя в том состояньи дерзком,

      Чтоб что-нибудь, кого-нибудь желать.

      Свежайшее белье перестилать.

      Кольцо да платье. Да лалика новь.

      Все это ты, мой тайный свет, любовь.

      Так и есть, это третья половина пути.

      И с нее-то, заметь, я не желаю сойти.

      А желаю протопать до такого угла,

      Где и сходится опыт с безопасностью зла.

      Потому что оно безопасно, сынок,

      Перед тем, кто бежит и не валится с ног.

      И его не заметить, руки не подать

      От усталости – это себя соблюдать.

      Да недурно бы музыки, что ли, какой.

      Да и живопись тоже, чтоб чуткой рукой.

      Да скульптуры, да книжек старинных еще,

      Чтоб чиновников чинных видеть через плечо.

      И хотелось бы вникнуть, где доподлинный враг, –

      Чтобы слабенько крикнуть: «Пошел ты, дурак.

      У меня не дописан огромный роман.

      У меня без тебя переломный буран.

      И зима вот без снега, и день без стиха.

      И отстань от меня. Жизнь не так и плоха».

      Будешь петь еще как птичка,

      И гореть еще как спичка,

      На закате ль на заре.

      Твой песок еще не взвешен,

      Порошок не весь размешан

      В чайной ложке, в серебре.

      Будешь, будешь плакать тонко.

      Голосок нежней ребенка,

      Вороненка, голубка.

      Ранка заживет покорно,

      Не откроется повторно,

      Не развяжется пока.

      А уж если птица плачет –

      Это что-нибудь да значит.

      Значит – больно в самый раз.

      Горлу птичьему стараться.

      Горю быть. Душе смиряться.

      Режь мое стекло, алмаз.

      Какие люди наши нежные.

      Беспечные и безмятежные.

      Глаза какие и лицо…

      Какие робкие, покорные.

      Какие детки рукотворные.

      Какое белое мясцо.

      Какие