Свойственна сибирякам сила и отвага.

      Благодарна землякам и Москва и Прага,

      Был на Волге сущий ад днями и ночами,

      защищали Сталинград наши илимчане.

      Шли с гранатами в руке, шли сквозь смерть и горе.

      Гибли в Курске, на дуге, и тонули в море.

      В мерзлых северных краях, в суховеях Крыма

      Отличились вы в боях, воины Илима.

      Сколько их ушло, мужчин? Ведь район не малый,

      А погиб – то не один, тысячи, пожалуй.

      Слезы – это не сироп, солонее малость…

      Сколько вдов – то и сирот горевать осталось.

      Может быть, они герои? Нет, не угадаете,

      Вот с войны вернулись трое, и все – Погодаевы.

      В срок третьем – Александр, в сорок пятом

      (в апреле) Полинар.

      Год спустя – Василий…

      Да, война – такое зло – слезы кровью выжала…

      Повезло им, повезло, что на фронте выжили.

      Деревня Погодаева оплакивала их:

      Красивого Алаева, прокопьевских двоих:

      И Якова Костенкова… здоровых, молодых,

      Легли в могилы братские почти все Замаратские.

      Хожу за деревенскими сараями,

      Срываю паутинок тонких нить,

      Иванами я брежу, Николаями,

      Которым никогда здесь не ходить.

      Они в «войну» играли на поскотине,

      «Сражаясь», шли в атаку «рать на рать»,

      Душой и сердцем чувствуя, что Родине

      С фашистами придется воевать.

      Потом они, солидно повзрослевшие

      На нас, мальцов, глядели свысока.

      Их руки, от работы огрубевшие.

      Взводили сталь учебного курка.

      Они еще робели возле девушек,

      Но были стройны и высоки.

      Под взглядами и бабушек и дедушек

      Шагали на вечерки у реки.

      …о как мне перечислить их фамилии,

      Тонка моя для этого тетрадь!

      Ушли и Алексеи и Василии

      От извергов Отчизну защищать…

      Хожу за деревенским

      . сараями,

      Срываю паутинок тонких нить,

      Иванами я брежу, Николаями,

      Которым