Костенков Яков (Погодаев)

      Охотником отменным был,

      Он из двустволки, не гадая.

      Влет селезней весенних бил.

      Призвали в армию. Танкистом

      После коротких курсов стал,

      И под Смоленском в поле мглистом

      Фашистский танк он увидал.

      Сидел в том танке наглый Якоб,

      По-русски – Яков) и курил

      Сигарету. Он почти без тягот

      Европу в танке покорил.

      Имел сражений опыт крупный,

      Легко противника громил.

      По результатам совокупным

      Его сам фюрер наградил.

      Но ведь и Яков шит не лыком,

      Имел отличный глазомер,

      Но он в сомнении великом

      Подрастерялся не в пример.

      О, Яков, Яков! Ты по людям

      Ни разу не стрелял пока,

      И мы винить тебя не будем

      За то, что оробел слегка.

      В бою решают все мгновенья —

      Не ты его – так он тебя…

      Здесь непростительны сомненья,

      Знай, успевай-ка, жизнь любя.

      И немец Якоб хладнокровно

      Влепил в танк Якова снаряд.

      Пульс у фашиста бьется ровно

      Привычно торжествует взгляд.

      Горит наш Яков. В люк танкисты

      Ныряют дальше от греха,

      А немец Якоб глазом льдистым

      Смотрел и мимо громыхал…

      И Яков, спрятавшись в воронке,

      Вдруг понял: жалость! Но черт с ней.

      Ведь на родимой он сторонке

      Бил влет залетных селезней.

      И только бы в живых остаться,

      Танк получить и сесть в него

      Еще придется повстречаться —

      А там посмотрим, кто кого!

      Полынной горечью пахнуло

      Родной, желанной, и теперь,

      Как будто детство распахнуло

      Давно закрывшуюся дверь,

      И, дыбясь, встала память детства

      Виденьем прожитых годов:

      «земля – отцовское наследство» —

      Гудит от цокота подков.

      Святого детства вспомню время,

      И сердце болью сдавит вдруг…

      Смотрю – бежит босое племя

      За лошадьми на дальний луг,

      И вот уж слышу – по проселку

      Телеги жалобно скрипят.

      И вижу синюю футболку:

      Ведь это я среди ребят.

      С полей к гумну снопы мы возим,

      Совсем почти как мужики,

      Бороним, косим, сеем озимь,

      Отцы – на фронте, братья тоже,

      И к Сталинграду фрицы прут,

      И похоронки нас тревожат.

      И так тяжел