Закон – на улице натянутый канат,

      Чтоб останавливать прохожих средь дороги,

      Иль их сворачивать назад,

      Или им путать ноги.

      Но что ж? Напрасный труд! Никто назад нейдет!

      Никто и подождать не хочет!

      Кто ростом мал – тот вниз проскочит,

      А кто велик – перешагнет!

      Мой друг, усастый воин!

      Вот рукопись твоя;

      Промедлил, правда, я,

      Но, право, я достоин,

      Чтоб ты меня простил!

      Я так завален был

      Бездельными делами,

      Что дни вослед за днями

      Бежали на рысях;

      А я и знать не знаю,

      Что делал в этих днях!

      Все кончив, посылаю

      Тебе твою тетрадь;

      Сердитый лоб разгладь

      И выговоров строгих

      Не шли ко мне, Денис!

      Терпеньем ополчись

      Для чтенья рифм убогих

      В журнале «Для немногих».

      В нем много пустоты;

      Но, друг, суди не строго,

      Ведь из немногих ты,

      Таков, каких не много!

      Спи, ешь и объезжай

      Коней четвероногих,

      Как хочешь, – только знай,

      Что я, друг, как немногих

      Люблю тебя. – Прощай!

      Скажи, кто ты, пленитель безымянной?

      С каких небес примчался ты ко мне?

      Зачем опять влечешь к обетованной,

      Давно, давно покинутой стране?

      Не ты ли тот, который жизнь младую

      Так сладостно мечтами усыплял

      И в старину про гостью неземную –

      Про милую надежду ей шептал?

      Не ты ли тот, кем всё во дни прекрасны

      Так жило там, в счастливых тех краях,

      Где луг душист, где воды светло-ясны,

      Где весел день на чистых небесах?

      Не ты ль во грудь с живым весны дыханьем

      Таинственной унылостью влетал,

      Ее теснил томительным желаньем

      И трепетным весельем волновал?

      Поэзии священным вдохновеньем

      Не ты ль с душой носился в высоту,

      Пред ней горел божественным виденьем,

      Разоблачал ей жизни красоту?

      В часы утрат, в часы печали тайной,

      Не ты ль всегда беседой сердца был,

      Его смирял утехою случайной

      И тихою надеждою целил?

      И не