Есть в дикой роще, у оврага,

      Зеленый холм. Там вечно тень.

      Вокруг – ручья живая влага

      Журчаньем нагоняет лень.

      Цветы и травы покрывают

      Зеленый холм, и никогда

      Сюда лучи не проникают,

      Лишь тихо катится вода.

      Любовники, таясь, не станут

      Заглядывать в прохладный мрак.

      Сказать, зачем цветы не вянут,

      Зачем источник не иссяк? —

      Там, там, глубоко, под корнями

      Лежат страдания мои,

      Питая вечными слезами,

      Офелия, цветы твои!

      Тихо вечерние тени

      В синих ложатся снегах.

      Сонмы нестройных видений

      Твой потревожили прах.

      Спишь ты за дальней равниной,

      Спишь в снеговой пелене…

      Песни твоей лебединой

      Звуки почудились мне.

      Голос, зовущий тревожно,

      Эхо в холодных снегах…

      Разве воскреснуть возможно?

      Разве былое – не прах?

      Нет, из господнего дома

      Полный бессмертия дух

      Вышел родной и знакомой

      Песней тревожить мой слух.

      Сонмы могильных видений,

      Звуки живых голосов…

      Тихо вечерние тени

      Синих коснулись снегов.

      Отдых напрасен. Дорога крута.

      Вечер прекрасен. Стучу в ворота́.

      Дольнему стуку чужда и строга,

      Ты рассыпаешь кругом жемчуга.

      Терем высок, и заря замерла.

      Красная тайна у входа легла.

      Кто поджигал на заре терема,

      Что воздвигала Царевна Сама?

      Каждый конек на узорной резьбе

      Красное пламя бросает к тебе.

      Купол стремится в лазурную высь.

      Синие окна румянцем зажглись.

      Все колокольные звоны гудят.

      Залит весной беззакатный наряд.

      Ты ли меня на закатах ждала?

      Терем зажгла? Ворота́ отперла́?

      Всё