Прости мне, милый друг,

      Двухлетнее молчанье:

      Писать тебе посланье

      Мне было недосуг.

      На тройке пренесенный

      Из родины смиренной

      В великий град Петра,

      От утра до утра

      Два года все кружился

      Без дела в хлопотах,

      Зевая, веселился

      В театре, на пирах;

      Не ведал я покоя,

      Увы! ни на часок,

      Как будто у налоя

      В великой четверток

      Измученный дьячок.

      Но слава, слава богу!

      На ровную дорогу

      Я выехал теперь;

      Уж вытолкал за дверь

      Заботы и печали,

      Которые играли,

      Стыжусь, столь долго мной;

      И в тишине святой

      Философом ленивым,

      От шума вдалеке,

      Живу я в городке,

      Безвестностью счастливом.

      Я нанял светлый дом

      С диваном, с камельком;

      Три комнатки простые —

      В них злата, бронзы нет,

      И ткани выписные

      Не кроют их паркет.

      Окошки в сад веселый,

      Где липы престарелы

      С черемухой цветут;

      Где мне в часы полдневны

      Березок своды темны

      Прохладну сень дают;

      Где ландыш белоснежный

      Сплелся с фиалкой нежной

      И быстрый ручеек,

      В струях неся цветок,

      Невидимый для взора,

      Лепечет у забора.

      Здесь добрый твой поэт

      Живет благополучно;

      Не ходит в модный свет;

      На улице карет

      Не слышит стук докучный;

      Здесь грома вовсе нет;

      Лишь изредка телега

      Скрыпит по мостовой,

      Иль путник, в домик мой

      Пришед искать ночлега,

      Дорожною клюкой

      В калитку постучится…

      Блажен, кто веселится

      В покое, без забот,

      С кем втайне Феб дружится

      И маленький Эрот;

      Блажен, кто на просторе

      В укромном уголке

      Не думает о горе,

      Гуляет в колпаке,

      Пьет, ест, когда захочет,

      О госте не хлопочет!

      Никто, никто ему

      Лениться одному

      В постеле не мешает;

      Захочет – аонид

      Толпу к себе сзывает;

      Захочет – сладко спит,

      На Рифмова[37] склоняясь

      И, тихо забываясь.

      Так я, мой милый друг,

      Теперь расположился;

      С толпой бесстыдных слуг

      Навеки распростился;

      Укрывшись в кабинет,

      Один я не скучаю

      И часто целый свет

      С восторгом забываю.

      Друзья мне – мертвецы,

      Парнасские жрецы;

      Над полкою простою

      Под тонкою тафтою

      Со