Быть может, причина теперешних бедствий –

      Тот грех, что пред Брахмой свершила я в детстве?

      Смотри, что со мною, измученной, сталось.

      Не лучше ль была я, когда я скиталась?

      Ты вспомни: я прежде всегда веселилась,

      Теперь в моем сердце – тоска и унылость.

      Не в том ли причина, что, воин могучий, –

      Стал Арджуна пепла потухшего кучей?

      Кто знает, как движется в мире живое?

      Кто мог бы предвидеть паденье такое?

      Вы, равные Индре, в лицо мне смотрели,

      Чтоб волю мою угадать, – неужели

      Я знала, что я, госпожа и царица,

      Начну недостойным заглядывать в лица?

      Взгляни, сын Панду: разве я не владела

      Землей, никогда не знававшей предела, –

      Смотри же: служанка теперь Драупади!

      И спереди шли мои слуги, и сзади, –

      Теперь я хожу за Судешною следом.

      Когда же настанет конец моим бедам!

      Чтоб мазь приготовить, я ветви сандала

      Когда-то для Кунти одной растирала.

      Сын Кунти, на руки мои посмотри ты:

      Натруженные, волдырями покрыты!»

      И руки в мозолях она показала,

      И с горьким отчаяньем мужу сказала:

      «Ни Кунти, ни вас не боялась когда-то,

      А ныне бывает мне страшен Вирата, –

      Служанке, у ног его в прахе простертой:

      Он ценит сандал, только мною растертый,

      И жду я: одобрит ли он притиранья?»

      Расплакалась, сердце воителя раня:

      «Какой совершила я грех, Бхимасена?

      Ужели страдать я должна неизменно?»

      И сжалась душа Бхимасены от боли.

      Он руки ее, на которых мозоли,

      Приблизил к лицу своему, крепкостанный,

      Губитель врагов. Он не плакал от раны,

      А ныне заплакал, в лицо ее глядя,

      Распухшие руки дрожащие гладя.