Жену благородных и чистых, как утро, –

      Ударил ногою меня Сутапутра!

      Жену ратоборцев, опасных вселенной,

      Ударил ногой Сутапутра презренный!

      Но где же отныне для слабых защита?

      Где витязей гордая удаль сокрыта?

      Мужчины они, может быть, только с виду,

      Коль женщины терпят позор и обиду!

      Где ярость сердец правосудных и гневных, –

      Иль, может быть, каждый бессилен, как евнух?

      Где видано, чтоб оставались спокойны

      Мужья, если бьет их жену недостойный?

      Как терпит Вирата бесчестье такое, –

      Чтоб мне наносили, безвинной, побои?

      О царь, не как царь ты ведешь себя ныне,

      В стране у тебя правды нет и в помине,

      Такого, как Кичака, в доме взлелеяв,

      Как видно, ты ценишь одних лишь злодеев.

      Ни ты, и ни Кичака, и ни вельможи

      Твои – на достойных судей не похожи!

      О царь, справедливым ты станешь едва ли,

      Стерпев, чтоб меня при тебе избивали.

      Так пусть Сутапутры поступок позорный

      Осудит и каждый судья, и придворный!»

      Вирата: «Не зная причин вашей ссоры,

      Свершу ли я суд справедливый и скорый?»

      Но поняли знатные слуги Вираты,

      Что в Кичаке – дело, что он – виноватый.

      Сказали придворные о Драупади:

      «Подобна, прекрасная, высшей награде

      Тому, кто женат на такой длинноокой,

      Пленительной телом и мыслью высокой».

      Юдхиштхира потом покрылся: «Уйди ты

      К царице, – жене приказал он, сердитый, –

      Ведь витязей жены, шагая сквозь беды,

      Совместно с мужьями достигнут победы.

      Я мыслю: не время теперь для волненья.

      Мужья твои, видно, такого же мненья, –

      Недаром, не гневаясь и не печалясь,

      Гандхарвы на помощь к тебе не примчались.

      Не знаешь ты времени гнева и злости,

      Мешаешь ты людям, играющим в кости,

      Вбежала сюда, как плясунья-певица, –

      Ступай же, гандхарвов сердить не годится».

      В ответ – Драупади: «Бессилье их зная,

      Мужьям своим все ж пребываю верна я.

      Так слабы они, что страшат их злодеи,

      А старший, – он в кости игрок, – всех слабее!»

      В покои Судешны пошла со слезами,

      С рыданьем, с распущенными волосами,

      Как месяц, пробивший тяжелые тучи,

      Сверкал ее лик многогневный и жгучий.

      Судешна: «Зачем ты приходишь, рыдая?

      Скажи, кто ударил тебя, дорогая?

      Кто будет сегодня наказан сурово?

      Поведай, о лотосоглазая, слово!»

      А та: «На глазах у вельмож и Вираты

      Ударил меня Сутапутра проклятый».

      «Велю, если хочешь ты, прелюбодея

      Убить!» – отвечала Судешна, краснея.

      Служанка: «Другие найдутся для мести.

      Сегодня умрет совершивший бесчестье!»