АдрастеЯ. Или Новый поход эпигонов. Иван Плахов
Читать онлайн книгу.
Мамука, а почему у вашего издательства такое странное название – «Инферналь-пресс». Вы что, в чертей верите?
– Ха-ха-ха, – раскатисто рассмеялся издатель, красноречиво перемигнувшись со своими приятелями-собутыльниками, а затем с загадочным видом поднял палец вверх и, еле сдерживая смех, произнес:
– Ми ар вици5! Патаму шта я чертов ыздатэл. Ия пакупай, как Мэфыстофэль, маладой Фауст и на этам дэлай нэплохой гэшэфт. Дагаварымся о цэна – куплю и тэбя. Ауцилеблад исэ гавакетэб6!
34
Мамука Хуяшвили стал издателем не так уж и давно, всего пару-тройку лет назад, но по меркам страны, живущей в переходное время, это достаточно большой срок. Даже Рокфеллер за такое время мог бы разориться на издании книг и кануть в небытие.
Если это и не случилось, то только потому, что в основном Мамука производил и распространял не книги, а марки (почтовые, со слоем ЛСД на обратной стороне), которые очень успешно сбывал в столичных дискотеках и ночных клубах через сеть своих дилеров, которые в основном работали диджеями.
На издание книг его натолкнуло одно любопытное обстоятельство: на сленге наркоманов книжкой зовется чаще всего пакетик с наркотиком, а иногда – сам наркотик. Мамуку друзья в шутку прозвали издателем за торговлю книжками с кокаином. Прозвищем он необычайно гордился.
Однажды на вечеринке в только что открывшемся новомодном клубе, на которую собрались все сливки столичного бомонда, приятель Мамуки, музыкант, представил его известному еще с советских времен поэту N, почти классику русской литературы, как «крупного издателя очень качественных книжек».
Фраза была двусмысленная – но только для знакомых со сленгом дискотек. Поэт же понял ее слишком буквально и как клещ вонзился в бедного грузина, предлагая эксклюзивные права на издание своего полного собрания сочинений.
У простодушного, большеротого, с азиатскими скулами поэта была врожденная, почти инстинктивная способность подлизываться к людям, от решений которых зависела его дальнейшая судьба. Только благодаря этому феноменальному таланту он оказался в обойме авторов времен застоя развитого социализма, которых печатали. Хотя содержание его поэм напоминало скорее винегрет из Библии и Маркса, нежели правильные стихи советских поэтов, основным содержанием которых была здоровая лирика и оголтелый парт-патриотизм.
Но если во времена застоя, при полном дефиците духовных и материальных благ любое предложение рождало спрос, поэт N был востребован и приправлял пряностью своих стихов пресную похлебку жизни, то в обществе рыночных отношений он стал никому не нужен. Успешный внешне, поэт вместе с тем чувствовал себя довольно неуютно, так как его уже несколько лет не печатали.
Он почти в полном одиночестве жил безвылазно на своей переделкинской даче, почти ничего в последнее время не писал, потому что
Я не знаю (
Обязательно так сделаю (