Персонажи карельской мифологической прозы. Исследования и тексты быличек, бывальщин, поверий и верований карелов. Часть 1. Людмила Иванова
Читать онлайн книгу.
или что-нибудь сверху, накрываются. А третий стоит со сковородником, сторожит… Ну, и что там… Молодые ходили… Сначала тот, кто сторожит, обведет, сделает сковородником вокруг сидящих круг. А они потом в этом круге слушают… Не знаю, говорили ли там что, я не знаю, не ходили сами слушать.
ФА. 3367/3. Зап. Степанова А. С. в 1997 г. в д. Колатсельга от Григорьевой (Рогачевой) К. М.
62
Слушали на кучах с мякиной
Synnynmoan aigu on Rastavan aigah, häi zavodieteh s Rozzestva, c 7 no 19… Syndyy nygöi moozet ni ole ei, nygöi gu usko emmo da nimidä. A moamo minul saneli, häi, konzu oli neiconny, nu jo vägi neidizet olimmo, sanou… A Synnynmoan aigah, sanou, ei pie nagroa, kudan peän sie duumaicet Syndyy kuunella. A sit myö podruskankel varustimmokseh, emmogo hambahii ozuta toine toizel, emmogo nagra, emmogo nimidä. Nimidä, sanou, ei pie roata. A sit, sanou, lähtimmö Syndyy kuundelemah. Menimmö, sanou, istavuimo. Enne oldih, ruumensuun’akse sanottih, ku mellicöil kävväh, vot eti othody. Istuvuimo sinne, istummo, kykytämmö. Minä, sanou, nimidä en kuule. A häi, sanou, lähtijes lähti da topat tagahelmah keräi. Istummo, sanou, minä nimidä en kuule. A häi, sanou, nouzeldi, minul sanou: “Marpu, hoi Marpu, läkkä eäre, tule eäre!“ Häi nellänkynnen, minä jälgeh, minul nimidä ei kuulu, a häi jo varavui sie, sanon. Tulimmo kodih, sanon, häi valgoni, valgei ku pahin. “Nu midäbo kuulit?“ – sanon. Ezmäi, sanou, virka nimidä ei. Jälgimäi sanou ga: “Ole ehkin vaikaine, – sanou, – ezmäi onhäi gu svoad’bu tulou. Gu kellot helistäh, soitetah, rahvas matkatah täyty vägie, ylen äijy. A sit ku rubei kamu tulemah! Sroasti!“ Sithäi häin pöllästy niidy kamlaizii! Oldihgo kamt vai cortu tiedäy mit oldih. Sit, sanou, nellänkynnen pertih kögli eäreh! Hänel, sanou, kuului, a minul ei kuulunuh.
Häi ainos, sanommo ku sie: “Oi, pidäy Syndyy kuunella!“ “Olgoo vai päivilleh!“ – häi nikonzu ei nevvonuh midä tahto sie roata!
Lähtiel ei kävdy, a ruumensuun’as istuttih, saroal…
En musta, stoby midä Synny 1 pastettas… Synnynmoan aigah buukkuu ei keitetty…
Время земли Сюндю – во время Рождества, оно начинается с Рождества, с 7 по 19… Сюндю сейчас, может, и нет, сейчас раз не верим ни во что. А мама мне рассказывала: когда она была девушкой, ну, уже достаточно большие девушки были… А во время земли Сюндю, говорит, нельзя смеяться, в тот день, когда собираешься Сюндю слушать. А мы с подружкой готовимся, зубы друг перед другом не скалим, не смеемся, ничего. Ничего, говорит, нельзя делать. И пошли, говорит, Сюндю слушать. Пришли, сели. Раньше были кучи мякины после обмолота, с мельницы, вот эти отходы. Сели там, сидим-ждем. Я ничего не слышу. А она перед выходом из дома мусор в подол собрала. Сидим, я ничего не слышу. А она вскочила, мне говорит: «Марфа, ой, Марфа, пошли отсюда, уходим!» Она на корточках, я следом – мне ничего не слышно, а она уже испугалась там. Домой пришли, она побледнела, белая как полотно. «Ну, что слышала?» – говорю. Сначала молчала, наконец, говорит: «Лучше молчи! Сначала вроде как свадьба ехала. Как будто колокольчики звенят, на гармошках играют, люди вовсю идут, очень много. А потом как начали черти проходить! Страсти!» Их-то она и испугалась, чертей! Были ли черти, или черт знает, кто были. На четвереньках приползла домой! Ей слышно было, а мне, говорит, нет.
Она все время, если мы скажем: «Ой, надо бы Сюндю послушать!» «Сидите и не тревожьте!» – она никогда не советовала что-то такое делать!
На прорубь не ходили, а в загоне на кучах мякины сидели, на сарае…
Не помню, чтобы для Сюндю что-то пекли… А белье во время земли Сюндю не кипятили…
ФА. 3458/17. Зап. Иванова Л. И., Миронова В. П. в 2000 г. в д. Руга от Кайдаловой П. И
63
На печи свесив голову
A kuuneltih gi pertis Syndylöi, ken maltoi kyzyy da kuccuu. A pertilöis enne oldih nenet, ei oldu nengomat päcit, a oldih, gu ennegi riihes oldih päcit! Sit päcci lämmäh pandih da päcispäi tuli pertih tuli da savut. A necie oli lais loukko, sinne mendih. A teä ikkunoissah nenga savu seisou. Kus kuzgi kuuneltih. A buvaicihes, minul ei sluccivunnuh, konesno, a sanottih, gu päcil nenga menöy da panou nenga sellälleh peän, sit sidä Syndyy kuundelemah rubieu. Toici uksi jätetäh pielulleh, toici, sanottih, necis sbuudih, mugaleiten tuvvah ruuhi, muhi karahtah. Sit znaacit midä tahtot – toine polucaiceh: sinä kuolet. Äijäs kohtas enne stamuhat äijy raskazittih. Sit gu varavut, ga sit et jo tahto nimidä. A ken oli, znaahariloi oli enne kaikenmostu, ga sit buvaicih heile kaikkie.
А слушали и в доме Сюндю, кто умел попросить да позвать. А в домах раньше были эти, не такие были печки, а были раньше, как в риге, печки.