А времени нет и, возможно, не будет —

      поскольку короткие дни в феврале.

      Никто не простит… и никто не осудит —

      сиди себе – грейся в квартире-норе…

      храни до скончания века бумажку

      о том, что ты вправе – здесь – попросту жить…

      Стирай в выходные трусы и рубашки,

      и пробуй для всех, как бы, просто – не быть…

      ……………………………………………………………………….

      ……………………………………………………………………….

      ……………………………………………………………………….

      ……………………………………………………………………….

      Считай поминутно оставшийся возраст,

      разжуй обеззубленным ртом многоточья…

      тем более – это не сложно – так просто.

      Ты жив до скончания века – бессрочно…

      разглядывай сумрак, луну через тучи,

      сквозь штору, которая не шелохнётся…

      до времени… может быть – выбор не лучший,

      но в пятнах чернильных – потом – всё зачтётся.

      Никто тебе не разрешит летать —

      без разрешения, без справки о здоровье…

      Комиссия, что будет принимать

      экзамены, сольёт с мочой и кровью

      твои анализы – куда-нибудь в клозет —

      кому ты нужен – тень глухой молитвы!..

      Купи себе хороший пистолет,

      чтоб, если что – спокойно застрелиться…

      и стать забвением. Иконой на стене —

      не жмурься – от свечей не яркий отблеск…

      сожги свою печаль на их огне…

      и галочку поставь… за лишний подвиг.

      Старый дом красного кирпича на улице Прибалтийской.

      Время над ним не властно… Погода. Люди.

      Никого к себе – постороннего – не подпускает близко —

      боится – как бы чего не вышло, когда разбудят

      прошлое время, то есть всё то, что было,

      что в его кирпичах засохло, как чёт и нечет…

      или, как в бане забытое кем-то мыло…

      что, не смотря на возраст, о чём-то шепчет…

      Иди, помойся! Вода не смывает копоть.

      Стены, как кожа, хранят всё, что им досталось…

      Только строитель – после – кусает локоть,

      сокрушаясь по поводу крыши… Такая малость!..

      Вещи есть люди их сочинившие. Вещь —

      это только повод не умереть до срока,

      то есть, не быть забытым… не камнем лечь

      в тёплую воду – в ванну, где не глубоко…

      Сумма предметов, что окружают нас —

      только попытка времени – сохраниться,

      то есть, как можно дольше радовать глаз…

      или, в конце концов, только просто сниться,

      не раздражая зрение и зрачок —

      не возбуждая ярким своим свечением…

      Дверь закрывается медленно… и молчок

      о всём случившемся – дальше – без продолжения,

      без каких-то подробностей – для зрения и языка,

      для соглядатаев, что, как всегда – на вырост

      в этой местности, созданной для дурака,

      который, если не в бой, то с вещами – на вынос…

      и куда-то подальше, чтоб больше не видеть, не знать —

      вещь – это только – не утонуть в сортире —

      старом, изгаженном… Где же теперь, твою мать!.. —

      все эти сказки о лучшем загробном мире,

      где эти вещи – всего лишь предмет для молвы —

      скажешь – услышат, не скажешь – забудут досрочно…

      Слушай, хозяин, про вкус слишком сладкой халвы…

      не удивляйся, однако, что возраст просрочен.

      Полоска неба только утром —

      светла, прозрачна… не тревожна,

      когда потом ежеминутно

      она твердит о смерти – сложно…

      ……………………………………………………

      ……………………………………………………

      ……………………………………………………

      …………………………………………………….

      поскольку –