Такая

      Смиренная и робкая девица,

      Красневшая от собственных движений –

      И вдруг она, наперекор природе,

      Своим летам, отечеству, богатству,

      Всему, всему, влюбилась в то, на что

      До этих пор и посмотреть боялась!

      Нет, только тот, кто поврежден в рассудке

      Иль кто совсем с ума сошел, допустит,

      Что может так забыться совершенство,

      Наперекор всем правилам природы –

      И объяснить такое дело должно

      Ничем иным, как происками ада.

      А потому я утверждаю вновь,

      Что на нее он действовал каким-то

      Напитком одуряющим иль зельем,

      Для этого приправленным нарочно.

      Так утверждать – не значит доказать,

      И подкрепить должны вы обвиненье

      Свидетельством яснее и точнее

      Таких пустых догадок и таких

      Незначащих и мнимых заключений.

      Ну, говорите же скорей, Отелло:

      То правда ли, что к средствам запрещенным,

      Насильственным прибегли вы затем,

      Чтоб подчинить себе и отравить

      Девицы юной чувства? Или в этом

      Успели вы посредством убеждений

      И тех речей, которые влекут

      К одной душе другую?

      Умоляю,

      Пошлите вы сейчас к «Стрелку» за нею.

      И пусть она в присутствии отца

      Все обо мне расскажет; если я

      Из слов ее виновным окажусь,

      Тогда меня не только что доверья

      И сана, мне дарованных от вас,

      Лишите вы, но пусть ваш суд правдивый

      И жизнь мою отнимет у меня.

      Пошлите же сейчас за Дездемоной.

      Сведи их, друг: ты знаешь, где она.

      А между тем, почтенные синьоры,

      Пока она придет сюда, я вам

      Так искренно, как Богу, открываю

      Свои грехи, скажу, как я успел

      Снискать любовь прекрасной этой девы

      И как она мою приобрела.

      Рассказывай, мы слушаем, Отелло.

      Ее отец любил меня и часто

      Звал в дом к себе. Он заставлял меня

      Рассказывать историю всей жизни,

      За годом год – сражения, осады

      И случаи, пережитые мной.

      Я рассказал все это, начиная

      От детских дней до самого мгновенья,

      Когда меня он слышать пожелал.

      Я говорил о всех моих несчастьях,

      О