Таежный ключ, брусничатый, студеный!

      Немое детство. Говорок воды

      У лиственницы угольно-зеленой…

      Ты напоил меня до ломоты.

      Ты опоил меня. Все сказано тобою.

      Что говорить? Тот говорок воды,

      Тот рой песчинок был подобен рою

      Бесценных слов, запутавших следы.

      А что за этим лобиком таится?

      За этими глазами? Что им снится?

      За этим ртом, полуоткрытым, сочным,

      Сверканием зубов, сиянием молочным?

      Нас стережет лихая переправа.

      Налево трус идет. Храбрец – направо.

      А прямо тот, кому уж все равно,

      Что падать к звездам, что лететь на дно.

      Окно на третьем этаже.

      Весь вечер там темно и пусто.

      А в сквере от шагов и хруста

      Темно и пусто на душе.

      Дорожка снежная в душе.

      Скамья для стынущего чувства.

      Вся бутафория искусства

      Настроена играть уже.

      Лишь самолюбия зверек

      Вопит. Ему и невдомек,

      Что снег затоптан и прибит,

      Что эту пьесу освистали,

      Хотя она была местами

      Совсем недурственна навзрыд.

      Остуди голову на крыльце.

      Погляди лесу в его лицо.

      И кивнет черное в его лице.

      И ответно вздрогнет твое крыльцо.

      В подземелье ночи царит лес.

      Свет и смех затворила дверь.

      В молчаливой толпе кустов, небес

      Задержи дыханье, как чуткий зверь.

      И когда ты станешь совсем тих,

      Будешь кровью в воздух ночной влит.

      Будешь жить изо всех сил своих,

      Как живет прорезающий ночь болид.

      «Кто я? И где? И зачем я такой?»

      Очень любил повторять он.

      А оказался однажды больной,

      Нищий, забытый, на пару с женой.

      Благо, что всем непонятен.

      Всем непонятен, когда захлестнет

      Темная, сладкая сила.

      Всем непонятен, когда обомрет

      От преизбытка нежданных щедрот

      Рифмы, что влево косила.

      Влево косила, но шла по струне

      Связи свободы и долга.

      Крик содрогался, как тень на стене,

      Крученый, мученый жался к сосне,

      Редким прорыскивал волком.

      Волком прорыскивал, соколом тек,

      Мыслию древа касался.

      И оставался янтарный натек,

      Омут небесный, в