Тупи и старь, о время, когти львов,

      Пусть жрет земля то, что сама рождает!

      Пусть тигра пасть лишается зубов,

      Пусть Феникс сам в своей крови сгорает!

      Твори, что хочешь, смерть и жизнь неся,

      И по пути все вялое сметая!

      Лети над миром, крася и кося, –

      Но одного не трогай, пролетая:

      Не борозди морщинами лица

      Моей любви. Пускай без изменений

      Останется оно для образца

      И радости грядущих поколений…

         А впрочем, что ни делай, чужд мне страх:

         Мой милый вечно юн в моих стихах.

      A woman's face with nature's own hand painted

      Hast thou, the master mistress of my passion;

      A woman's gentle heart, but not acquainted

      With shifting change, as is false women's fashion:

      An eye more bright than theirs, less false in rolling,

      Gilding the object whereupon it gazeth;

      A man in hue all 'hues' in his controlling,

      Which steals men's eyes and women's souls amazeth.

      And for a woman wert thou first created;

      Till Nature, as she wrought thee, fell a-doting,

      And by addition me of thee defeated,

      By adding one thing to my purpose nothing.

         But since she prick'd thee out for women's pleasure,

         Mine be thy love and thy love's use their treasure.

      Прекрасный женский лик природой вдохновенной

      Тебе, души моей царю-царице, дан;

      Как женщина, таишь ты в сердце драгоценный

      Источник нежности –  но чужд ему обман;

      Правдивые глаза сияют женских ярче

      И кроют блеском все, на что устремлены;

      Муж позавидует, что твой румянец жарче:

      Ты мука для него и гибель для жены.

      Природа женщиной задумала сначала

      Тебя создать; но ты пленил ее собой –

      И у меня она тебя отвоевала,

      Вооружив совсем ненужной мне красой.

      Так пусть любовь твоя послужит мне наградой,

      А женщинам краса останется усладой.

      Тебе девичий лик природой дан благою –

      Тебе, что с ранних пор владыкой стал моим,

      И нежный женский пыл, но незнакомый с тою

      Податливостью злой, что так присуща им,

      И боле страстный взор и менее лукавый,

      Златящий все, на что бывает устремлен;

      Но цвет лица – мужской, со всей своею славой,

      Опасный для мужей и милый для их жен.

      Ты б должен был, мой друг, быть женщиной

      наружно,

      Но злой природы власть, увы, тебе дала,

      Мой ненаглядный, то, что вовсе мне не нужно,

      И тем меж нами нить любви перервала.

      Но если создан ты для женского участья,

      То мне отдай любовь, а им – тревоги счастья.

      Лик женщины, начертанный природой,

      Имеешь ты, царица-царь души;

      И сердце женское без безбородой

      Притворности, изменчивости, лжи.

      Твой взор правдивей, проще и свежей,

      Все золотя вокруг, куда ни взглянет,

      Равно и жен пленяя и мужей,

      К себе невольно все живое манит.

      Сперва женой ты зачат был природой:

      Творя, она влюбилась и потом

      Прибавкою, лишив меня свободы,

      Оставила