Трагизм и парадоксальность бытия. «Грусть от того, что не видно добра в добре». (Н. Гоголь). Сергей Безыменный
Читать онлайн книгу.
небытия. Свобода ничто согласилась на Божье творение, небытие свободно согласилось на бытие. Это отражено в мифе о грехопадении, о бессилии Творца предотвратить зло, возникающее из несотворенной Им свободы. Это и есть подлинная трагедия не только мира, но и Бога. Бог жаждет друга, тоскует по нем, ждет от него ответа на Свой призыв к Божественной полноте, к соучастию в Божьем творчестве, побеждающем небытие. Но в акте миротворения не может быть предотвращена возможность зла, заключенного в свободе ничто, так как она непроницаема для Творца. Он всесилен над бытием, над сотворенным миром, но не властен над небытием. И после этого наступает второй акт Божьего отношения к миру и человеку. Бог является в аспекте Искупителя и Спасителя, в аспекте Бога-Сына нисходит в глубину свободы, из которой рождается зло, но из которой исходит и всякое добро. Только так и можно понять тайну искупления, если не понимать ее юридически-судебно. Божественная жертва, божественное само-распятие должно победить злую свободу ничто, не насилуя ее, не лишая тварь свободы, а лишь просветляя ее.
Далее, в традиционной катафатической теологии есть всегда желание унизить человека. Однако, факт существования зла, за который возлагается ответственность не на Творца, а на тварь, делает непонятным такое унижение тварного мира. Отпадение от Бога как раз и предполагает очень большую высоту человека, его свободу и силу, способность восстать на Творца и создать свой собственный безбожный мир. То, что тварь пала, как раз и показывает ее самостоятельность, силу ее греховной воли быть больше чем тварь. И получается ряд неразрешимых парадоксов. «Природа» человека сотворена Богом, «свобода» не сотворена, и предшествует всякому бытию. То есть, бытие от свободы, а не наоборот. Но и сотворенная природа, и несотворенная свобода одинаково тварь не унижают. Унижает ее не свобода, а зло, из свободы вытекающее, но зло это не есть тварность, так как не Богом сотворено.
Когда говорят о рабстве твари, то связано это с монархическим пониманием Бога, которое свойственно низшим и нехристианским формам богопознания. Христианство же это религия тринитарная*, которая преодолевает всякое рабство и обосновывает свободу и достоинство человека. В отношении к христианскому Троичному Богу, Богу любви и жертвы, атеизм теряет всякую силу. Этика не может восстать на Него во имя «добра», как восстает против отвлеченно-монотеистического Бога, унижающего тварь, наделяющего ее свободой, а затем требующего за нее к ответу и жестоко карающего.
Поразительна также ограниченность человеческой точки зрения на Бога. Ему боятся приписывать внутренний трагизм, свойственный всякой жизни, динамику, тоску по рождению человека, но нисколько не боятся приписывать гнев, ревность, месть и прочие аффективные состояния, которые считаются предосудительными для человека. Ему преспокойно приписывают самодовольство, самодостаточность,