…Так «Лужники»… Вокруг равнина,

      К ней вглубь идёт… чуть не трясина…

      На берегу и хлам, и брёвна,

      Ну захолустья видик, ровно.

      И не узнать то место оно.

      Там ныне комплекс стадиона

      Подмял и снёс её вчистую,

      И грациозную, иную,

      Явил собою уж окрестность,

      Гремит его везде известность!

      Но в честь деревни поминанья

      Взял «Лужники» себе названье

      («Центральным» был он стадионом

      Сперва, при имени законном).

      Ну, отдохнул на берегу я,

      Но плыть в стороночку другую,

      И я вошёл обратно в воду

      И дал, казалось, быстро ходу,

      На самом правильном же деле,

      Плыл не ахти как, точно – еле…

      Но переплыл благополучно,

      Вдали гудки звучали звучно…

      Пришлось использовать «сажёнки»,

      Когда устраивали гонки

      Поочерёдно быстро руки:

      Вперёд был взмах! Назад – без скуки

      Гребки свершали друг за дружкой,

      И плыл быстрее, не лягушкой.

      Бурун от ног шумел за мною…

      Но плыл недолго я стрелою:

      На это требовались силы,

      И стиль, конечно, был не милый.

      И вновь я плюхал «по‒морскому»,

      Не наводил он мне оскому.

      И он меня причалил всё же.

      Я выполз на берег, весь в дрожи…

      Усталость то и опасенье,

      Что будет вдруг да привлеченье

      За нарушение к ответу,

      Ведь я, смотрю, желанья нету

      Плыть к «Лужникам» ни одного‒то,

      А потому бежать охота

      Домой, домой, да без оглядки,

      А то дела грядут не гладки,

      Что я и сделал без замешки.

      То мне сейчас о том усмешки,

      А их‒то не было в то время,

      Ведь опасенья нёс беремя…

      Мои на Ленинские горы

      Заочно лишь стремились взоры,

      Чтоб замести следы проступка,

      На время хоть, ума так ступка

      Толкла надежду на спасенье,

      И в этом было утешенье.

      И карантин – Ура! – закончен,

      И бег к реке вновь быстрый очень!

      И я ныряю прямо с ходу

      На зависть многому народу!

      Но вдруг врезаюся во что‒то,

      В кровь расцарапан… Это «что‒то»,

      Как оказалось, были санки,

      Они на донной на стоянке

      И дождались меня злорадно,

      Будь им в деянии неладно!

      Зимой с горы, знать, упустили,

      Догнать же не были в всей силе,

      Вот и нырнули те на дно-то…

      А лезть зимой кому охота?!

      Вот я и жертва их, избранник,

      И гонит кровь из ран всех краник…

      Весь расцарапан перед тела —

      Вот так беспечность захотела,

      Как говорят среди народа,

      Не суйся там, где нету брода!

      Ну