Машук, хранящий холод скал,

      Ты помнишь гения младого?

      Тебя он славил, но нежданно пал

      От рук убийцы рокового.

      «Горец с большим ножом» —

      То был лишь повод к убиенью.

      Поэт был обескровлен злом

      И на дуэли пал, отдавшись тленью.

      Не царствовало зло в одном убийце —

      Рука всесильная поднялась на поэта

      Она в лице монарха-кровопийцы…

      И выстрел громом был в средине лета.

      Упала пылкая глава

      На травы пышные твои,

      Не слышны более слова

      К Кавказу, полные любви.

      И трепет Сердца не возносит

      Природы сладостный мотив.

      Чело его тень смерти носит,

      Бесстрашный глас пера затих.

      Поэт был слишком человечен,

      Считал дуэль безумством диким,

      Но взгляд Мартынова беспечен,

      Рука тверда, в лице безликость.

      Вот выстрел – пал поэт, сражённый…

      И пролежал под струями дождя,

      Великою Россией порождённый,

      Был предан ею, искренне её любя.

      Не приняв сети раболепства,

      Презрев бесстыдства жалкий шум,

      Он был врагом обмана и притворства,

      Не ограждал себя от тяжких дум.

      Остаток дня перед дуэлью

      Восполнен был хожденьем славным,

      Он слушал горы с милой трелью

      И наслаждался птиц полётом плавным.

      Поэт, воспев во строках святость

      Людских гармоний и Сердец,

      Разбил во прах идей предвзятость,

      Тем приближая свой конец.

      Монарх державы величавой,

      И свет льстецов, и круг глупцов

      Творца сослали в город одичалый —

      Кавказа райский уголок.

      Покой Души и праздник вдохновенья

      Поэт вкушал, найдя рассудку рай,

      Внимал затишье, рисовал селенья,

      Упрямых горцев, гордый, славный край.

      И стих его познал величье

      И мудрых строк, и славных строк.

      Он порицал жеманство, безразличье —

      Природы чувственный поток.

      Стиль обретал изящное теченье

      Любви переживаний и огня;

      Поэт познал прелестное влеченье

      К кузине милой, искренне любя.

      Недолго длилось упоенье,

      Жестокость нить оборвала.

      Настало тяжкое затменье,

      И к обновленью Русь звала…

      Прошло немалое столетье,

      Но жив творец, бессмертье обретя!

      Поэта славим долголетье

      И закрываем томик нехотя.

      Копаясь как-то средь старинных

      И столь диковинных вещей,

      Мы при свечах, в мгновеньях длинных

      Суждали