BIG DATA. Вся технология в одной книге. Андреас Вайгенд
Читать онлайн книгу.
это новое «право на неприкосновенность личной жизни» появилось в целях решения собственной проблемы: семья Уоррена незадолго до этого стала мишенью нелестных и бестактных комментариев в колонках светской хроники[78]. Дело явно происходило не в те времена, когда в Facebook размещается по миллиарду фотографий ежедневно.
Увы, в горячем стремлении оградить своих жен и дочерей от чувства неловкости перед окружающими доблестные адвокаты не увидели различия между желанием определять собственный образ во внешнем мире и правом контроля над тем, что говорят о тебе другие люди. В развитом демократическом обществе никто не ограничен в праве высказывать свои мысли и чувства окружающим, даже подозреваемые в нарушении закона. Если вы поделитесь с кем-то своей тайной, вполне возможно, что о ней узнают и другие. Пресечь подобную болтливость на законодательном уровне невозможно, но справиться с ней могли бы социокультурные нормы, особенно если сохранение тайны происходит в интересах «широкой публики». В технических кругах принято считать, что целью коммуникации является передача информации. Но внутреннее чутьё подсказало создателю Facebook Марку Цукербергу, что информации предназначено быть поводом для коммуникации между людьми.
Около ста лет назад Брэндис вошел в состав Верховного суда США, и тема права на неприкосновенность частной жизни стала одной из главных в его деятельности на этом посту. Брэндис стал увязывать право на приватность с личными свободами, ярыми поборниками которых являются американцы. Взять, к примеру, судебный спор «Майер против штата Небраска» о том, насколько законным является запрет преподавания немецкого языка в этом штате. Дело рассматривалось вскоре после окончания Первой мировой войны, когда антигерманские настроения были все еще сильны. Тем не менее в своем вердикте Верховный суд указал, что любое лицо имеет право «заниматься любыми обычными видами деятельности, приобретать полезные знания, вступать в брак, устраивать жилище и обзаводиться детьми, поклоняться Богу в соответствии со своими убеждениями и в целом пользоваться всеми правами, издавна и общепризнанно считающимися неотъемлемой частью законного стремления свободного человека к счастью» вне зависимости от места проживания[79]. С точки зрения закона вторжение в частную жизнь было приравнено к посягательству на права и свободы граждан.
То, что мы считаем исключительно своим собственным делом, представлялось надежно защищенным от излишне любопытных глаз и злых языков. Или же нам просто хотелось так думать. Отклонения, подобные маккартизму, считались «отдельными аномалиями», когда вмешательство в политические убеждения было оправдано коммунистической угрозой. Но с развитием средств обнаружения информации и коммуникаций в интернете сложившееся понимание приватности стало претерпевать драматические изменения.
В 1996 году, когда Ларри Пейдж и Сергей Брин изучали проблему поиска в сети данных с использованием
Glancy, Dorothy J., “The Invention of the Right to Privacy”, Arizona Law Review 21, no. 1 (Spring 1979), pp. 9–10, http://digitalcommons.law.scu.edu/facpubs/317.
Само это решение означало, что учитель имел право преподавать немецкий, но прецедент использовался впоследствии в качестве основания «права на личную жизнь» во многих других ситуациях – в диапазоне от решения супружеской пары прибегнуть к аборту (дело «Американская федерация планирования семьи против Кейси») до решения однополой пары на секс по взаимному согласию (дело «Лоуренс против штата Техас»). См. Meyer v. Nebraska, 262 US Supreme Court 390 (1923), p. 399, https://supreme.justia.com/cases/federal/us/262/390/case.html.