Не нужно врать, когда не врется,

      И тешить дьявольскую спесь.

      А на вопрос «Что остаётся?»

      Я отвечаю: «Даждь нам днесь».

      Зачем разглаживать морщины

      И на лице, и на душе?

      Старайся выглядеть мужчиной,

      Хоть не мужчина ты уже.

      Пускай смешной, пускай нелепый

      В приблудной старости твоей —

      Жизнь человека проще репы

      У подданных и королей.

      Существованья вздох глубокий,

      Несимметричности в телах,

      Почти проставленные сроки

      Ухода из болячек в прах

      И глаз усталых отстраненность,

      Внутри продуманная речь

      В нас выдают бесцеремонность

      Надежды, жаждущей прилечь.

      Любое пониманье лживо

      В своей смиренности тупой.

      Существованья без мотива

      Не принимает и слепой.

      Не врать бодрячеством прилежным,

      Не строить замков на песке…

      Быть злым, но оставаться нежным,

      Не биться, как ведьмак, в тоске.

      Не нужно говорить всей правды.

      Вся правда – это та же ложь.

      Как мысль, что нам уже не рады,

      А все, что было, – медный грош.

      Есть нечто выше нервных истин,

      Воспринимаемых на вкус, —

      Нетленная свобода мысли

      И пониманья горький груз.

      И обрамленный белым снегом

      Блеск лысины над взгорком лба…

      Есть приуставшая от бега

      Неугомонная судьба.

      О, где вы, карандашные стихи?..

      Где вы, стихи, написанные ручкой?

      Где почерков штрихи и закорючки

      И подписей лихие завитки?

      А я печатаю недрогнувшей рукой

      Слова живые мертвою строкой…

      О век изделий типа гайка-болт!

      Где волшебство любовного обряда,

      Когда экстаз прикосновенья взглядом

      Зашкаливал за двести двадцать вольт,

      Когда ещё блюли девичью честь

      И лишь на доски крыш стелили жесть?

      Куда ушло безумье правоты

      И слов горячечных восторг и укоризна?

      О, где вы, христианские подлизы,

      Султанов надувные животы?

      Бездонный обывательский ресурс

      И правильный до слез партийный курс…

      Интимное свидание с собой

      На черно-белых пнях клавиатуры…

      Да, я художник поэтической структуры,

      Не втянутый в культурный мордобой.

      Казенных клавиш шрифт в себе хранит

      Алмазную слезу моих обид.

      И я пою о скорби безголосых

      Бетонной арфой виртуальных струн,

      Я правду говорю, как истый лгун,

      Стихами отвечая на вопросы

      О странных людях, заменивших нас,

      О музыке металла и пластмасс.

      Я снова в вечность строчками плюю.

      Картина маслом – даже рама в стразах…

      Сознанье