Земля простыла, как простолюдин,

      И каплями дождя чихают лужи…

      Бесцветно небо, солнца господин,

      Печаль сознанье каруселью кружит.

      Короткий день уходит по любви

      К сырой от слез и неуютья ночи.

      Тоска прямую времени кривит,

      И грязь бугрит нейтралитет обочин

      Прохладен лоб в мокреть упитых стен,

      Улыбки редки сгорбленных прохожих…

      И добровольцами уходят к грусти в плен

      Вчера улыбчивые, клоунские рожи.

      Уродлив жалкий сон до четырех.

      Грешат неверием арабские молитвы…

      И не хватает жалких рыжих крох,

      Оставшихся от солнц осенней битвы.

      Зима в Израиле. Перформанс старых пьес.

      Любительски актерствует погода…

      Грибы рожает отсыревший лес,

      Беременный ненужной частью года.

      Из туч, не доенных по милости коров,

      Седлают ветер водяные брызги.

      О худший день в нелучшем из миров!

      Ты не заслуживаешь даже укоризны.

      Так повелось, что жесткие цветы

      Растут из мякоти поверженного тела,

      Как указанья вечного персты

      В межмирье звезд, куда душа взлетела.

      В волнах религий, в шепоте наук

      И в ауре коленопреклонений

      Уходит смерд, не покладавший рук,

      И понапрасну гениальный гений.

      Законы в непреложности свей

      То пачкают, то благородят тело…

      В селитре мумий жив белок идей,

      Любовь в костях столетьями осела.

      В золе обрел свободу углерод

      И вихрь частиц знакомо-незнакомых

      Играя, наши души унесет

      В бесполые, бесстенные хоромы.

      А краткий путь по наконечью игл,

      В безумном страхе тьмы, в дыханье спертом —

      Иллюзия не принявших постриг,

      Владельцев тел, еще живых, но мертвых.

      Да будет с нами ровная стезя!

      Пусть наша глупость не впадает в мудрость.

      Пусть мы не знаем то, что знать нельзя,

      Пусть после ночи наступает утро.

      Пускай в последнем из невысказанных слов,

      Пусть даже в шепоте, в безумье и угаре,

      Звучит смиренье, пониманье и любовь

      К своей навечно обретенной таре.

      Чертов календарный ветер,

      Немогущества халва…

      Где ты, в царственном берете

      Размышлений голова?

      Тень эфирного