Весна все более вступала в свои права. Территории, отвоеванные у поверженной, но еще не хотящей уступать зимы, становились все больше и обширнее. Яркие бабочки бархатистыми разноцветными опахалами пытались освежить разгоряченные своим любовными треволнениями головешки лесных обитателей, но безрезультатно, и лесные красавицы – эти дети весны, сами тоже хлебнувшие любовного эликсира, – начинали восторженно взметаться в сияющие небеса, чтобы, преломив своим крылом сияющие лучи солнца, затем в очаровательном кульбите низвергнуться вниз к самой земле, подчиняясь лишь только им одним слышному ритму весеннего гимна, что звучал нескончаемо в каждом из обитателей леса.

      Один из горных пиков, что занимал центральное положение в группе останцев, вероятнее всего, мог бы считать себя главным или старшим в семье своих каменных братьев, что стояли плотной группой чуть поодаль, и на их фоне кажущейся неказистости и сглаженной коренастости он выделялся своей горделивой статью, с величаво взметнувшейся к небу остроконечной вершиной, с отвесно-обрывистыми боковыми стенками, с полками и расщелинами, на которых и в которых нашли приют, защиту и дом небольшие деревья, чьи отчаянные головы сделали выбор и не побоялись поселиться так далеко от своих собратьев,