Шестнадцать строк об октябре —

      о том, что иней на заре

      прошёл по листьям сединой,

      о том, что лето за спиной.

      Шестнадцать строчек о тоске —

      о том, что брошен на песке

      обломок лёгкого весла,

      о том, что молодость прошла.

      И вдруг, наперекор судьбе,

      шестнадцать строчек о тебе,

      о том, что с давних пор не зря

      ты любишь ветры октября!

      Шестнадцать строчек… Я живу.

      Дубовый лист упал в траву.

      Песок остыл. Ручей продрог.

      А я живу!.. Шестнадцать строк.

      На первой странице сегодня в газете

      портрет увидал удивительный я:

      в военной шинели на этом портрете

      смеялась Танюшка, сестрёнка моя.

      На светлые косы фуражка надета,

      и звёздочка алая светит на ней;

      и тут же писали – внизу, под портретом, —

      о ней, о Танюшке, сестрёнке моей.

      Писали, что там, где и танки, и пушки

      теснили врага, окружая кольцом,

      умело и нежно лечила Танюшка

      горячие раны отважных бойцов.

      Где частые выстрелы слышались звонко,

      Танюшка улыбкой бодрила друзей.

      Её и бойцы называли – «сестрёнка»,

      делились с ней всем, как с сестрёнкой своей.

      Мы с мамой два раза, от строчки до строчки,

      про нашу Танюшку читали статью.

      Гордилася мама отважною дочкой,

      Был очень я рад за сестрёнку свою.

      Но самыми лучшими строчками были

      вот эти: что орденом Красной Звезды

      Танюшку, сестрёнку мою, наградили

      за подвиг, за мужество и за труды!

      У мамы в руках задрожала газета,

      смотрел на газету взволнованно я.

      Нам звонко, спокойно смеялась с портрета

      она – героиня, сестрёнка моя…

      И мама моя не сдержалась, старушка, —

      заплакала тихо от счастья она…

      Тобой мы гордимся, родная Танюшка.

      Гордится тобою вся наша страна!

      Он в боях горячих и тяжёлых,

      под разрывом мин и свистом вьюг

      защищал наш город, нашу школу,

      жизнь мою