Теория Фокса. Вильям Топчиев
Читать онлайн книгу.
его отогнать, но оно сопротивлялось, вытянувшись в сигару. На скале забытой всеми одинокой чайкой пристроился маяк. В легкой дымке его формы едва угадывались.
«Почти на месте, Джим. Потерпи… Немного осталось…»
Перебравшись через узкий пролив и расплатившись с паромщиком, он забрался в машину и вышел на грунтовую дорогу. Не успев отойти от причала, дорога уперлась в бесконечный пляж, исчезающий за горизонтом. Дальше путь шел прямо по песку, вдоль линии прибоя.
Стравив давление в шинах, Джим забросил насос обратно в багажник и направился дальше на север. Скользя по раскаленному песку, свистели шины, машина виляла из стороны в сторону. Иногда появлялись указатели, вкопанные прямо в дюну. Они были единственным, что здесь напоминало о людях.
Берег порой прерывался нагромождениями бурых скал, как хвост какого-то доисторического монстра уходящих прямо в океан, и тогда полузаросшая дорога снова появлялась и, как бы рыская, шла в обход, то ныряя в заросли, то забираясь на скрипящие дюны.
Перед очередным объездом в рассеянном от жары воздухе показался указатель. От всех предыдущих он отличался большим красным восклицательным знаком. Джим притормозил.
Опасно для жизни! Следующие сто километров проходят в зоне прилива. Движение возможно только при низкой воде.
Джим сверился с часами, держа в руках карточку с расписанием. До прилива оставалось почти полчаса, и он бросил машину вперед, по ребристой поверхности песка, отполированной волнами и ветром. Справа бурлила вода, а слева исполинами нависали скалы, время от времени уступая место дюнам. Лавируя между плоских валунов и пересекая вброд мелкие промоины, Джим старался не сбавлять скорость, и когда пенящийся поток развернулся и начал жадно поглощать сушу, опасный участок остался позади.
Вдруг дорогу пересек родник. Он бил прямо из склона оранжево-красного холма, слоеного как торт «Наполеон».
Остановившись, Джим подошел и зачерпнул пригоршней воду. Пресную, чуть даже сладкую – он пил жадно, не отрываясь, пока оставались силы. Затем изможденно рухнул прямо на песок в редкой тени карликового эвкалипта, нашедшего прибежище в овраге рядом с родником. Это был скорее куст, чем дерево, бесчисленные шторма безжалостно скрутили его в форму капли.
На отмели невдалеке шумел прибой, взбивая пену, густую, как сметана. Волны обрушивались одна за другой, заставляя песок вздрагивать. Где-то позади, в зарослях оврага, неспешно переговаривались попугаи. Двигатель потрескивал, отдавая своё тепло вечернему воздуху. Одиночество было осязаемо, его можно было пощупать руками. Джим впитывал его по капле, оно звенело в ушах. Он не заметил, как заснул.
Джим закричал и вскочил, перехватывая дыхание. В панике, как загнанный зверь, он оглядывался в темноте. Наконец, со стоном опустился обратно на песок.
Джим видел этот сон каждую ночь, всю жизнь, сколько себя помнил. И каждый раз был, как первый. Он отчаянно пытался выхватить, запомнить эти лица, исчезающие вдали,