Ты гордая.

                       Ты смотришь независимо.

      Твои слова надменны и жестки.

      И женщины всегда глядят завистливо,

      как хмуро сводишь брови по-мужски.

      А у тебя такая маленькая рука

      с царапинками,

                              с жилками прозрачными,

      как будто бы участия просящими…

      Она,

             твоя рука,

                             хрупка-хрупка.

      Я эту руку взял однажды в грубую,

      не слишком размышлявшую мою

      и ощутил всю твою робость грустную —

      и вдруг подумал,

                                что помочь могу.

      Помог ли я?

                        Я слишком в жизни жадничал…

      На сплетниц ты глядела свысока

      среди слушков и слухов,

                                             больно жалящих…

      А у тебя такая маленькая рука…

      Я уезжал куда-то в страны дальние,

      грустя —

                    сказать по правде —

                                                    лишь слегка,

      и оставлял тебе твои страдания…

      А у тебя такая маленькая рука…

      Я возвращался…

                                Снова делал глупости

      и буду делать их наверняка

      в какой-то странной беспощадной лютости…

      А