Добравшись без особых приключений до Якутска, она узнала о вступившем в должность новом губернаторе. Обратившись к нему с просьбой о помощи в возвращении домой, Бочкарёва, к своей радости, встретила понимание и поддержку с его стороны. Помимо выдачи билета за казённый счёт до Томска, новая власть зачем-то выделила ей сопровождающего для охраны. Это место в воспоминаниях Марии не совсем понятно. Охрана от кого? Яков остался за 200 вёрст от Якутска, других злодеев, покушавшихся на её жизнь, она не называла. Или это был её конвоир, с учетом того, что она всё-таки возвращалась из ссыльных мест, где, как сожительница ссыльного поселенца, находилась под гласным надзором полиции? Неясно, был ли у неё на руках паспорт или ей в Якутске были выданы какие-то иные документы? Если она ехала без документов, тогда роль сопровождающего была бы понятна. Но он почему-то оставил её на полпути к дому.

      И бежала Мария не на войну, а домой к родителям, опасаясь угрозы жизни со стороны сожителя – ссыльного Бука. Если верить её воспоминаниям, то мысль об участии в боях с германцами впервые пришла ей в голову по, казалось бы, совершенно не связанному с войной поводу. Случилось так, что один из политических ссыльных обманным способом выпросил у неё лошадь для побега из ссылки. Обещал оставить лошадь у знакомых якутов, но обманул. Страшась гнева и неизбежной расправы со стороны Якова, она впервые подумала о побеге на войну, как о спасении. Но не о спасении личном, сколько о спасении Отечества от супостата. Читая об этом эпизоде в книге «Яшка», не совсем понятны истоки этих размышлений. Всё переплелось