Поколения ВШЭ. Учителя об учителях. Юлия Владимировна Иванова
Читать онлайн книгу.
могут не заинтересовать. Некоторые, заинтересовав, не могут не понравиться. Но стандарты советской школы требовали оценки всех западных теорий исключительно через призму Маркса – что приблизительно соответствует оценке теории Дарвина и всех достижений естественных наук с точки зрения их буквального соответствия Библии. Такой подход заранее предполагает, что все новые результаты – в лучшем случае невольное впадение в ересь (Джон Кеннет Гэлбрейт), в худшем – сатанизм (Фридрих фон Хайек). Но на самом деле курс про западные экономические школы вовсе не был тем, что требовали тогдашние представления о политкорректности. Он скорее напоминал лекцию о гримасах капитализма, где лектор рассказывает затаившим дыхание людям, не знающим, где купить сапоги на зиму, о бульваре Осман, Мулен Руж и Монмартре. Конечно, это необходимо осудить – но до чего же хочется там оказаться. Александр Георгиевич с этой задачей справлялся виртуозно. Только благодаря ему мы получили представление о западной экономической теории не как о наборе имен, а как о последовательности дискуссий, которые, даже относясь к высокой теории, были неразрывно связаны с проблемами экономического развития. Собственно, в тогдашней экономике большого выбора проблем, которыми можно было бы заняться, не существовало. Темы, не страдавшие от идеологических установок, были большой редкостью и еще большим дефицитом, чем хорошие зимние сапоги. Историки экономической мысли и хозяйства могли, конечно, сравнивать концепцию хозяйства у Ксенофонта и Аристотеля или налоговые системы Птолемеев и Селевкидов. Точно так же были относительно свободны математики – «относительно» потому, что могли разрабатывать самые разные проблемы, теории и модели, но при этом все-таки было важно, чтобы полученные ими результаты могли использоваться лишь очень ограниченно. Относительной свободой, которая тогда казалась безграничной, пользовались исследователи проблем мировой экономики. Например, при анализе экономических циклов в странах загнивающего капитализма можно было делать все что угодно. Главное, чтобы неискушенный читатель не мог заподозрить, что наша экономика находится в жесткой зависимости от мирового экономического цикла.
В итоге диссертацию я писала о югославской модели социализма в политической экономии, то есть о том, как в стране, следующей якобы «третьим путем», между социализмом и капитализмом, объясняют особенности своей хозяйственной системы. Как бы сказали в современной институциональной экономике, о дискретных институциональных альтернативах, а также об их концептуальных и идеологических основах. Работать было довольно интересно, потому что, в конце концов, любопытнее иметь в качестве объекта изучения русалку, чем просто рыбу или просто женщину. Югославская же модель социализма – особенно в теории – как раз и была такой русалкой: сочетание ценностей Маркса с нежеланием соглашаться с идеологическим доминированием советского варианта развития. По крайней мере ее очень