Замри в колоннаде улиц,

      стужу сжимая в груди!

      Чувствуешь, как по лужам

      дождь барабанит мотив…

      Тебе ли в тощей твоей толстовке

      дождей разбирать слова?

      Но ты костями своими запомни,

      как он тебя целовал!

      В ладонях согрей эту правду,

      вскипяти, раскали добела́!

      Пусть глаза она расцарапает

      всем тем, кто тебя презирал!

      Не бойся искристых молний

      в лихом хороводе ветвей.

      Сомкни золотистые брови

      своих полоумных идей!

      И пьяной броди по жизни,

      шатаясь в бредовом сне.

      Пусть путь твой будет записан

      осенним дождём на листве!

      Когда я был еще юным,

      и ус с бородой не рос,

      я редко гулял по округе,

      угрюмо смотрел в монитор.

      В мальчишеских снах витая,

      мечтами топил слезу

      и видел отблески рая

      в далёком чужом краю.

      За окнами незнакомцем

      темнел пожелтевший парк.

      Изжёванным перегоном

      тянулся по небу мрак.

      Казалось, в каменной взвеси

      кварталов полупустых

      цветёт тайниками плесень,

      и вяло урчит псалтырь.

      Бездумно гноились в лужах

      одиннадцать школьных лет.

      Спекалась в бордовой стуже

      картонных рассветов цепь.

      Теперь я уже постарше,

      и бритву ступил не одну.

      Брожу по районам спящим

      сквозь пьяную пелену.

      Я крепко примёрз корнями

      к асфальтам московских окраин,

      к цветущим у дома каштанам,

      обрезанным тополям.

      Холодным дождём и потом,

      как тросами кровных уз,

      навеки привязан болью

      к сплетениям сонных улиц.

      Соцветия ярких зарев

      прячут далёкие звёзды.

      Мне стало немного понятней

      значение слова «Родина»!

      Преследуемый уютом,

      бегу от пустых времён,

      когда я был еще юным,

      и ус с бородой не рос.

      Вечер пачкает слеза

      в черемшовом поле.

      Крутит кудри стрекоза

      в травяных хоромах.

      Ослепительной мечтой

      пламенеет запад.

      Рощи лижет медный шторм

      ранних листопадов!

      И в багровой полутьме

      меж бровей берёзы

      засыпает соловей,

      прозой утомлённый.

      В терракотовых лучах

      леденеет тайной

      жизни тонкая струя

      в отзвуках гитары!

      Исподлобья смотрю на вечер.

      Нет, он ни в чем не виноват!

      Просто такое сейчас настроение —

      хмуро смотреть на закат.

      Солнце рыхлое рдеет яблоком.

      Горизонт его надкусил на четверть.

      И пунцовое пышное зарево

      облака кучевые багрянцем стелет.

      Признаться, это не так уж плохо —

      грустить, когда можешь взглянуть на небо,

      цветущее тусклыми звёздами,

      сквозь