Об эту пору в монастырь въезжает мельник

      На муле. Местных вдов и молодиц

      Гроза, но добрый малый, не бездельник,

      Игрок в шары и кегли сносный.

      Увидев пару голых ягодиц,

      От изумления детина рослый

      Перекрестился и воскликнул: “Вишь ты!

      Святой живьем! А хоть и так! (Нелишне

      Спросить, что бедный парень натворил?

      Неужто же с монашкой согрешил?)

      Чем дольше на тебя гляжу,

      Тем больше по себе сужу:

      Доподлинно, что ты сестриц угодник,

      Хоть молод, а уж точно греховодник”. —

      “Увы, напротив, – постреленок отвечал. —

      Напрасно о любви меня молили.

      Всему внимал я и молчал,

      Покуда розог мне не присудили.

      Я что кремень, такое оскорбленье

      Нанесть не в силах я невестам во Христе,

      Хоть сам король проси, хоть на кресте

      Распни – противу совести я не пойду”.

      “Что ж, дуй и дальше ты в свою дуду.

      Ты, видно, не в себе иль дурачина.

      Вот наш кюре, тот был бы молодчина…

      Ей-бо, пригоден, как ничей другой,

      Мой организм к повинности такой.

      Меняемся, мне не нужна пощада.

      Пусть сотнями идут, – клянусь, награда

      Ждет всех. Не подвела б мошонка”, —

      Смеется мельник, убежден, что тонко

      Вкруг пальца обведен зеленый сей юнец.

      И что ж – прикручен к древу удалец.

      А юноша, свободен от оков,

      С ним распрощался, да и был таков.

      И вот, могуч, в плечах косая сажень,

      Мужские стати распустив, детина ражий

      Монашек ждет-пождет, усладу предвкушая.

      Тут эскадрон нагрянул, с флангов окружая,

      Пошел в атаку без предупрежденья,

      И ну плетьми вбивать свое внушенье.

      А мельник им: “Сударыни мои!

      Ошиблись вы, постой же, не лупи.

      Я не заклятый ненавистник жен,

      Что от трудов отлынивал. Не он!

      Опробуйте меня, и я, кудесник,

      Вам докажу: отличный я наместник

      Под небом вашего-то жениха.

      Как и кюре, не вижу в том греха.

      Коль лгу – пусть поразит падучая.

      А вот к кнуту, увы, я не приучен”.

      “Что там бормочет деревенский обалдуй? —

      Вскричала вдруг беззубая невеста. —

      Преступник где? Ату его! Ату!

      Пришли снаряженными до зубов,

      А он не тот? Явился на чужое место?

      Так получай сполна за грешную любовь”.

      И ну давай его чем попадя тузить.

      Живот спасая, мельник взялся разъяснить:

      “Извольте моего вы естества отведать,

      Чтобы о рае вам поведать,

      Сударыни, все сделаю я в лучшем виде,

      Не будете, ручаюсь вам, в обиде”.

      Но в ярость впал старушек легион

      И не на жизнь, а нá смерть бьется он…

      Тем временем мул беззаботности предался,

      На зелени лужка и прыгал, и катался.

      Однако, долго ли резвилася скотинка

      И