В твоем характере нет ни одной

      Черты, которые хотел бы я исправить.

      Так оставайся же всегда такой,

      Какая есть! Я это буду славить.

      Не спрошу у тебя: – Любишь ты, или нет;

      Не замру, в ожиданьи услышать ответ.

      К чему клятвы твои, обещанья твои,

      Если в сердце твоём для меня нет любви.

      Как измерить любовь, взвесить страсть на весах?

      Как услышать себя? Лишь в чужих голосах.

      Знай, что если не смог разбудить в себе пыл,

      Я тебя никогда, никогда не любил.

      Изреченную мысль мудрец ложью назвал.

      Как любовь сохранить, в чистом виде, в словах?

      В слово смысл я вложу, вложишь ты другой смысл,

      И любовь упадёт птицей стреляной вниз.

      Я не требую клятв, заверений твоих.

      Ты в глаза мне взгляни – я пойму всё без них.

      Когда сижу в своем любимом кресле,

      Напротив меня светится окно.

      Как жаль, что от меня оно напротив!

      Крик – грубый, грязный, сквернословный,

      Гремит в вагоне, бьётся в двери: —

      Вор! Проходимец! Жулик! – Словно

      Рычанье из груди у зверя.

      Парнишка, с милиционером

      Стоит, затравленно взирая.

      А, во главе с пенсионером,

      Вагон на парня напирает.

      Что он украл? Да, полно, полно —

      Что красть? Продукты в сетке грязной?

      Рубины? Жемчуга? Алмазы?

      Иди сюда, друг оскорбленный.

      Я сам отдам тебе, бедняжка,

      С себя, последнюю рубашку.

      С легким шелестом платье скользнуло

      И разбитая хлопнула дверь.

      По углам я расставил два стула.

      Все до конца, до срока

      Идет своим путем.

      И чести нет пророку

      В Отечестве своем.

      И голос, душу рвущий

      Мне, и тебе, и всем;

      В пустыне вопиющий,

      Он нас зовет, зачем?

      Зачем срывать нам путы,

      Срывать зашторы с глаз?

      Плюнь на него! – Он путник,

      Прошедший мимо нас.

      А мы в своем мирочке

      Устало отдохнем

      И доживем до точки,

      Но снова не начнем.

      И новых не откроем

      Путей, миров и звезд;

      И лишь землей прикроем,

      Пустившееся в рост.

      Зачем он травит душу

      И сердце бередит?

      Гони его, не слушай

      И больше не гляди:

      Как он уйдет устало,

      Не поднимая глаз.

      Ему так надо мало,

      Но много