чумели яблочные полустанки

      империя изнемогала в грязь

      под насыпями ссыльные весталки

      окучивали гравий матерясь

      мельчали козы в паузах поездки

      платаны гневно реяли в огне

      трибун спросил силен ли я по-гетски

      и я признался что уже вполне

      когда настанет страх и время острым

      созвездиям пересмотреть года

      мне подадут к порогу mare nostrum

      о θάλασσα[4] черна твоя вода

      скупа на север смерть второго сорта

      куда белеют призраки берез

      пусть горькое оно до горизонта

      но за него недорог перевоз

      здесь смерть как жизнь и сон об этих сестрах

      прочь прошлое как в обморок проем

      всей памяти что юлию на рострах

      на все четыре ставили втроем

      давайте издали прощаться летом

      сдавать в казну пожитки в узелке

      чем проще жизнь тем вся она об этом

      элегия на гетском языке

      еще вина и выпьем за отвагу

      обычай учрежденный для мужчин

      вброд через ахеронт на стикс в атаку

      но есть любовь я лишь любви учил

      дороже жреческих жезлов и грамот

      пора домой живым земля тесна

      всей мудрости здесь amo amas amat

      люби легко так я любил всегда

      смотри куда он след себе проел

      извилистей чем древоточец древний

      как в микросхеме серебро на кремний

      но электроды впаяны в пробел

      пока не выцвел весен быстрый ситец

      и осеням дыханье не свело

      он слепо верил в истинность всего

      чему участник был и очевидец

      где строил дом и дерево сажал

      о чем загробно меж родными споры

      и сына бесполезного рожал

      то есть не он но мертвые бесполы

      все решено и ничему не стать

      другим на свете вопреки старанью

      не развернуть тетраэдр пятой гранью

      а дважды два не разумножить вспять

      как мухи набело в замерзшем воске

      на чипах отпечалены миры

      без выбора и червь на терменвоксе

      уже завел шопена в mp3

      взгляни сестра как незаметный клин

      твою скалу