Дневник Эриха Эйке. Часть 1. 1941. Игорь Кульчицкий
Читать онлайн книгу.
и князь отдалились друг от друга, их отношения оставались настолько близкими, что ссоры между ними и взаимные обиды иначе как семейными не назовешь. Об этом пишет и Барсков[29], а он имел допуск к архивам и переписке Екатерины II. Кроме того, от этого морганатического брака у них была дочь – Елизавета Темкина[30]. Во всяком случае, эта информация не опровергнута. Я про Темкину. Да и в переписке с князем императрица неоднократно называла его своим мужем, а себя – его женой, причем даже в периоды, когда у нее были другие фавориты.
Так вот, логично, если амулет в любом случае попадает к Браницкой. Та, в свою очередь, зная об отношениях между Потемкиным и Екатериной II, могла передать его Попову для императрицы, как личную вещь ее мужа – на память. Этот вариант нельзя исключать, хотя это лишь предположение.
– Заметьте, мы все предполагаем, что предмет был у князя в момент его смерти. А если это не так? – заметил Отто.
Я возразил:
– Маловероятно. Никогда ни один из владельцев амулета самовольно с ним не расставался. Сила амулета настолько велика, что владелец, осознавший это, психологически просто не может сделать это. Предполагаю, что добровольная передача амулета возможна лишь в исключительных случаях. Поскольку Потемкин всегда был на острие политики и боевых действий – он не мог, не был готов расстаться с предметом, который давал ему столько возможностей. Заметьте, весь жизненный путь князя – путь побед. Даже враги, отзываясь о нем нелестно, признавали, между тем, его силу и величие как государственного деятеля и полководца. Я остаюсь при своем мнении – амулет был при князе в момент его смерти. Он не мог с ним расстаться. Ведь Потемкин не собирался умирать! Иначе, зачем пустился в дорогу?
– Предположим, – согласился Отто. – Значит, вы считаете, что следующей обладательницей амулета стала Браницкая?
– Здесь есть сомнения. Владельцем предмета она могла быть только временно. Дальнейшая жизнь Браницкой ничем знаменательным не отмечена, впрочем, как и жизни Санковского, Попова, Массота. Возвращаясь к нашим предыдущим рассуждениям, я склонен утверждать, что предмет все же попал к Попову. Это, разумеется, лишь интуитивное предположение.
– Хорошо, – продолжал разговор Генрих, возясь со спиртовкой, чтобы приготовить кофе. – Из этого делаем вывод, что перед нами стоит задача – отследить пути Браницкой и Попова после смерти Потемкина. На мой взгляд, это единственный вариант.
Я прищурился, выпуская сигаретный дым:
– Безусловно. Вы правы. Нам необходимо повторить весь путь Попова и Браницкой. Попова – к императрице, Браницкой – в ее имение. Кстати, оно недалеко от Кишинева, каких-то 300–400 километров – под Белой Церковью. Но это ничто по сравнению с тем, какой путь мы проделали, добравшись сюда. Если наши войска будут продвигаться вперед такими темпами, то, думаю, в августе, максимум – в начале сентября, мы будем там.
Что же касается Попова,
Яков Лазаревич Барсков (1863–1937) – историк русской литературы XVIII века. Ученик Ключевского. Занимался разбором рукописей дворцового архива, имел доступ к разнообразным, в том числе закрытым историко-литературным материалам. Участвовал с 1904 по 1907 гг. в составлении и комментариях 12-томного академического издания сочинений Екатерины II (в советское время было запрещено к печати). Документы включали в себя мемуары Екатерины II и другие связанные с ее царствованием документы.
Елизавета Григорьевна Темкина (1775–1854) – предположительно (достоверных свидетельств нет), дочь Г.А.Потемкина и Екатерины II от морганатического брака. Воспитывалась в семье Самойловых (сестры Г.А.Потемкина). Обладала значительными поместьями в Херсонской губернии. В 1794 году вышла замуж за секунд-майора Ивана Христофоровича Калагеорги.