Это было, но память упорно

      Сохранит, как недавнюю близь,

      Этот сумрак актерских уборных,

      Этот приторный запах кулис.

      Помню: зал до краев переполнен,

      В дымном воздухе гулкая дрожь —

      Это плещутся звуки, как волны,

      У кильватерной линии лож.

      Ты поешь. В нарастающей крепи

      Голос к люстрам взлетел и упал.

      Длится миг… И как будто бы с цепи,

      Обезумев, срывается зал.

      Бьет крылами, как дикая стая,

      Стонут ярусы гудом перил,

      Хлынет к рампе, бушует – и, стая,

      Снова рушится всплесками крыл!

      Вьется занавес в буре оваций,

      Я смотрю на тебя, не дыша —

      И цветами душистых акаций

      Осыпается в счастьи душа.

      …Это было. Прошло, как проходит

      Все. Как ты, моя жизнь, отгоришь.

      Лишь висят в театральном проходе

      Пожелтевшие клочья афиш,

      Да на сердце щемящая жалость

      Обманувшей когда-то мечты…

      И, как память о прошлом, осталось

      Между нами ненужное «ты».

      Пора расстаться нам. Давай рассудим

      трезво.

      Напрасно мы себя надеждой льстим.

      Для жизни искалеченной протезов

      Еще никто не мог изобрести.

      Как объяснить тебе, чтоб поняла ты четко,

      Что мы не можем!.. Незачем – вдвоем!

      Как не сдаваться, если дрогнет нотка

      В усталом голосе твоем?

      Сложить бы вещи и скорей – на поезд!

      Письмо короткое тебе оставить здесь,

      Чтоб на вторые сутки, успокоясь,

      В свою работу по уши залезть!

      Чтоб лгать друзьям о легкости разлуки,

      А возвратясь домой в свою пустую клеть,

      Присесть к огню и стынущие руки

      Теплом искусственным стараться обогреть.

      Чтоб поздней осенью, под веток

      черствый скрежет

      И тусклый свет ущербленной луны,

      Грустить о той, с которой я пережил

      Три страшных года мировой войны.

      Когда из этой жизни прочь

      Я отойду в пределы ада —

      Все будет так же. Та же ночь

      Придет сюда в окно из сада.

      И не изменится ничто,

      Ни эта ложь, ни эти бредни,

      И будет также здесь пальто

      Висеть на вешалке в передней.

      Как и теперь, сухой листок

      Уронит тихо ветка клена,

      И так же поезд на восток

      В два сорок отойдет с перрона.

      На темной насыпи кусты

      Мелькнут