Forest Lawn – говоря попроще —

      Место проводов, слез и бед.

      Место, где покупают жилплощадь

      С перспективой на тот свет.

      Выбор есть: вот участки двухспальные,

      Это, если клиент женат —

      Даже с видом на улицу с пальмами.

      Подороже – на нежный закат.

      Наглый агент – с беспечной небрежностью

      Объясняет опять и опять.

      Как по низкой расценке с вечностью

      Вы смогли бы легко переспать.

      Не пугает он вас преисподней,

      Рай сулит и воркует о том,

      Что в могилу – хотя бы сегодня,

      А платить – даже можно потом.

      Торгаши промышляют идеями.

      Но доходнейшая из идей:

      Чтоб при жизни еще сумели вы

      Погрустить над могилкой своей…

      Чужды мне эти склоны с полянами

      Без крестов, без оград и без роз

      На земле не дружившей с бурьянами,

      Не обласканной шумом берез.

      В Калифорнии – осень как в Киеве,

      Если б только не этот прибой.

      Что ж поделаешь, – видно такие мы

      Напоследок нас тянет домой.

      Всё живущее – по-иному

      Смерть встречает, не зная о том —

      Пес идет умирать из дома —

      Человек возвращается в дом.

      Не с того ли я вижу всё чаще

      Крест с рябиной, где к небу лицом,

      В самой гуще кладбищенской чащи

      Похоронены мать с отцом?

      Уже опал последний лист.

      И с той горы, что горбит спину,

      Туман-иллюзионист,

      Спустился медленно в долину.

      И вот пополз во все края,

      Укрыв молочною завесой

      Шоссе, конюшни, тополя,

      Аэропорт за дальним лесом.

      Шагая к дому наугад

      Под всё густеющею дымкой,

      Я вижу, как бледнеет сад.

      Как елка стала невидимкой.

      Как все теряет плоть и вес,

      Становится бесцветно, мглисто.

      О Боже, даже дом исчез

      По воле иллюзиониста!

      Исчез, и не ищи – ведь зря!

      Он был – и нет. Он канул в бездну,

      Как горы и как тополя,

      Как я когда-нибудь исчезну.

      Вот даже самый ближний куст

      Передо мной растаял сразу.

      И мир, знакомый наизусть

      Уж недоступен больше глазу.

      У шоссе – за первым километром.

      Где дорога круто рвется вниз,

      Извиваясь под осенним ветром,

      Исполняет