Я вышел в коридор, и двери морга за мной захлопнулись.

      – С вами все в порядке? – Доктор Макдональд шмыгнула носом и потерла рукой глаза. Потом проделала то же самое с блестящими полосками под носом.

      – Захотелось глотнуть свежего воздуха.

      В подземном коридоре, в самой утробе этой больницы.

      Она отвернулась, чтобы я не мог увидеть ее лица.

      – Наверное, у меня аллергия на формальдегид или еще на что-нибудь, – сказала она, хлюпая носом.

      Да. Точно аллергия.

      – Мы делаем перерыв на ланч. Еда здесь довольно мерзкая, но для старшего персонала есть специальная столовая. Твининг обещал провести нас туда.

      – Отлично.

      – Это у вас первое вскрытие, не так ли?

      Я повернулся, чтобы посмотреть на нее… И замер. Метрах в десяти, в тени отсутствующей потолочной лампы, мерцали чьи-то глаза. Крысолов вернулась. Она просто стояла там и смотрела на доктора Макдональд.

      – Бедная Лорен… Он заставляет сидеть и ждать, пока не наступит день рождения. Целых три дня она сидит, привязанная к стулу, и ждет, когда начнется боль. Вы можете представить, как она одинока и испуганна, и ей всего двенадцать лет… – Снова шмыгнула носом. – Ну, тринадцать… в конце.

      Конечно, я мог это представить. Каждый чертов день.

      Крысолов была как статуя. Стояла. Смотрела. Пристально. Не двигаясь. Я сделал пару шагов в ее сторону, добавил в голос немного хрипоты:

      – Какого хрена ты пялишься?

      Доктор Макдональд вздрогнула и обернулась, чтобы посмотреть, на кого я кричу.

      Крысолов даже не вздрогнула.

      – А ну давай пошла вон отсюда!

      Ничего.

      Потом наконец она повернулась и пошла прочь – не спеша, – и ее тележка скрипела и стонала в темноте. Внезапная вспышка света, когда она прошла под работающей лампой, – и седеющие волосы засияли вокруг ее головы неряшливым ореолом. Потом она ушла.

      – Чокнутая. – Я положил руку на плечо доктору Макдональд. – Вы точно в порядке?

      Слабый кивок.

      – Извините. – Снова вытерла глаза. – Как-то глупо все.

      – Чтобы не опоздать на паром, нам нужно выйти отсюда примерно… через полчаса. В пять часов, самое позднее.

      – Ну, в смысле, мне приходилось бывать на вскрытии раньше, но всегда это было одно и то же – я проводила время, проникаясь чувствами убийц… Должна была стоять и притворяться, что я – это он, и представлять, как все это было и как хорошо себя чувствуешь, совершая эти ужасные вещи. – Она снова шмыгнула носом. – А потом все кончается, и помочь уже нельзя… – И уставилась на пол.

      – Вам не нужно быть здесь до конца. Возвращайтесь домой к тете, расслабьтесь.