Душа отечества, следовательно, характеризуется в нашей Нации слиянием натуралистического или арийского начала и начала духовного или семитского, а также нравственными качествами Ландшафта, которые вместо того, чтобы противостоять этническому наследию, усиливают и выявляют его.

      И этот характер лузитанского гения идеально дополняется характером религиозным, который, вбирая идею христианскую и идею языческую, извлекает из этого дуализма чувственное единство, то саудоистическое[51] чувство Вещей, Жизни и Бога, которое наделяет подлинной жизнью и мистической красотой наше Искусство, Поэзию, Литературу и Христианство.

      Глава VIII

      Проявления наших жизненных сил, в которых наилучшим образом раскрывается душа Отечества

      Литература

      «Тот, кто читает кого-то из наших великих писателей – Камоэнса, Бернардина, Антониу Феррейру, Жила Висенте, Виэйру, Камилу[52] и Антониу Нобре, видит, что их восприимчивость отличается дуализмом: у неё есть сущность и форма, но ещё до них она звучит с достаточной силой. Этим я хочу сказать, что их эмоции рождаются из соприкосновения их человеческой души с материальной и духовной составляющей вещей и разумных существ. И из этих двух соприкосновений появляется единое впечатление, которое даёт жизнь и энергию литературному гению»[53].

      Я говорю «литературный гений», потому что португальский писатель гораздо больше спонтанен и эмоционален, нежели интеллектуален[54], что вызывает подлинное восхищение его сочинениями, рождёнными непосредственно из Вдохновения и всегда оживлёнными внутренней теплотой. В живой выразительности они получают то, чего им недостаёт в диалектической и конструктивной силе мысли. И поэтому в Португалии так мала дистанция между высокой литературой и литературой народной.

      Португальский писатель имеет врождённое восприятие Ландшафта, потому что тот отвечает его внутренним национальным качествам. В романах Камилу, например, персонажи находятся со своей родной землей в отношениях родства, подобных отношениям земли и деревьев… Мариана из «Amor de perdição» (Гибельная любовь – прим. переводчика) – вот наиболее чистый дикий цветок, тёмный цветок жертвы, рождённый для того, чтобы быть тропинкой, примером: маленькая Богородица наших сельских жителей, обладающая в своём прекрасном смирении той целомудренной и молчаливой любовью, которая таится в сердце и живёт там, чтобы не умереть…