.
Читать онлайн книгу.
нас едете? Спросил красивый и слегка задум- // [34] чивый. – Ну, что ж, посмо`трите нашу жизнь. Что-то к нам теперь все писатели стали ездить. Англичанин был, потом этот австриец… Чего это нами так стали интересоваться?
– Ну, а как там у вас? В Париже? Избаловалась, поди, молодежь?
Мы недолго говорили. Ничего особен- // [35] ного сказано не было, но весь их тон, манера говорить и воспринимать настолько показались мне отличными от постоянно видимого и слышимого.
Я спросил блондина, знает ли он Шаховского. Оказывается – да.
– Ведь его у вас постригли?
– Да. Так бы скоро // [36] не вышло, да знакомые были[145]. Ну, и он ведь такой, знаете… такое в нем расположение мягкое, и подходящее…
– Что же, хорошо жить на Афоне, спросил я
Он опустил свои прекрасные черные глаза.
– Вот сами увидите. Жизнь нелег- // [37] кая, но зато покойная.
Он говорил таким тоном, да и другой имел такое выражение, что, мол, не надо думать, что Афон это просто так, что-то „поэтически приятное“ и красивое место для экскурсий праздных писателей. Это жизнь (так я перевожу их манеру держаться) – жизнь // [38] очень серьезная, не забава, и для нее нужны несколько особые характеры.
– Вот, сказал я, и Россия началась. Брюнет улыбнулся:
– Да, вы там Россию увидите, настоящую и даже очень прежнюю, древнюю…
Ошибаюсь ли я? Посмотрим. Что-то мягкое и ровное, круглое и глубоко // [39] русское мне показалось в этих людях – и с оттенком грусти, отдаленности какой-то. И еще: благообразие. После крика, гама на пристанях, в кофейнях, как приятно видеть людей ровных, ясных, выношенных.
Да, посмотрим. Первое впечатление…
// [40] Проходя часа через два по набережной подробнее рассмотрел шхуну. Она темно-коричневая, хорошо оснащенная, вообще вид ее прочный и основательный (как сильны и прочны были и люди на ней). Приятно было видеть, как резко она выделяется из ряда других суденышек, греческих, // [41] и еще приятнее, уже просто волнительно было прочесть на корме: „Русского Св. Пантелеймона монастыря (полукругом, а внутри) Св. Николай[“]
12 мая. Знаменательный для меня день. На рассвете, поднявшись на палубу, справа вдалеке, сквозь утренний туман уви- // [42] дел едва проступавшую гору, исполински поднявшуюся над морем. Крутизна скатов ее поразила меня. Считал, глядя на рисунок Афонской св.[ятой] Горы, что это преувеличение, но оказывается нисколько. Она выдается из моря похоже на сахарную голову, но в это утро имела вид // [43] почти грозный –
За нею клубились тучи, и ветер развел такую волну, что пока я любовался на Гору, меня раза два взбрызнуло соленой и прохладной водой. В третий раз обдало так, что я принужден был сойти в каюту. Точно бы Афон говорил: „я не шутка“. В самом деле, такой // [44] качки не было еще нигде за почти недельное пребывание на море. В каюте пришлось пробыть почти до самой „выгрузки“ в заливчике Дафни[146]. Там на лодке подплыл русский монах, худой, высокий со светлыми глазами, лицом в морщинах, русскою бородой и удивительною
Следует отметить, что, по мнению очень многих лиц, знавших Шаховского, имен но молниеносно совершившееся вопреки сложившейся традиции пострижение его, никакими специфическими достоинствами кроме происхождения и связей не обусловленное, способствовало его экстравагантному поведению, болезнен но отозвавшемуся на церковной жизни нескольких русских зарубежных общин. Демонстративное оставление иеромонахом Иоанном места своего служения в г. Белая Церковь в Королевстве Сербов, Хорватов и Словенцев также не способствовало возрастанию его авторитета в русском рассеянии. Cм., например, его крайне сбивчивую брошюру «Почему я ушел из юрисдикции митрополита Антония» (Париж, 1931. 31 с.) из которой совершенно неясно, отчего же о. Шаховской покинул облагодетельствовавшего его митрополита.
Главная пристань Св. Горы, расположенная на юго-западном ее склоне, именуется Дафни. Здесь находятся наемные подворья Пантелеимонова монастыря и русских Ильинского и Андреевского скитов, на которых размещали русских паломников по прибытии их на Афон.