Время близилось к одиннадцати. Мистер Румбольд снова сидел в гостиной совсем один. Скоро Клатсэм принесет ему кофе. Жаль, что судьба прямо с ходу взялась докучать ему напоминаниями, – уж могла бы оставить его в покое хотя бы в первый день дома.

      – Могла бы, могла бы, – бормотал он, пока огонь согревал подошвы его домашних туфель.

      Но шампанское было отменным, оно ему точно не повредит, а бренди, который ему принесет Клатсэм, довершит остальное. Клатсэм – добрый малый, прекрасный слуга старой закалки… прекрасное заведение старой закалки… Подогретые алкоголем, его мысли начали разбредаться.

      – Ваш кофе, сэр, – раздался голос у него над ухом.

      – Спасибо, Клатсэм, я вам очень признателен, – поблагодарил мистер Румбольд с преувеличенной вежливостью, свойственной людям в легком подпитии. – Вы замечательный человек. Таких бы побольше!

      – Да, сэр, спасибо. К тому и стремимся, – несколько путано отозвался Клатсэм, пытаясь ответить на оба замечания сразу.

      – Как-то тут пусто сегодня, – сказал мистер Румбольд. – Много в гостинице постояльцев?

      – О да, сэр, все люксы заняты, и все обычные номера тоже. Ежедневно приходится кому-то отказывать. Вот буквально сегодня звонил джентльмен. Сказал, что подъедет попозже, на всякий случай. Вдруг будет номер. Но, увы, пташки уже разлетелись.

      – Пташки? – переспросил мистер Румбольд.

      – В смысле, свободного номера нет и не будет ни за какие коврижки.

      – Что ж, я ему очень сочувствую, – с пылкой искренностью проговорил мистер Румбольд. – Я сочувствую любому, будь то друг или враг, кто блуждает по Лондону в такую ночь. Была бы у меня в номере лишняя кровать, я бы с радостью предоставил ему ночлег.

      – У вас она есть, – сказал официант.

      – О, точно. Я что-то сглупил. Что ж… Мне жаль этого бедолагу, Клатсэм. Жаль всех бездомных скитальцев, неприкаянно топчущих землю.

      – Аминь, – набожно отозвался официант.

      – А взять тех же врачей, которых за полночь вытаскивают из постелей. Тяжелая у них жизнь. Вы никогда не задумывались, Клатсэм, какая жизнь у врачей?

      – Сказать по правде, нет, сэр.

      – Жизнь у них непростая, уж поверьте мне на слово.

      – Когда вас звать к завтраку, сэр? – спросил официант, не видя причин завершать разговор.

      – Не зови меня, Клатсэм, – нараспев произнес мистер Румбольд, скомкав слова в конце фразы, и получилось, будто он не обращается к официанту, а запрещает