Моя дорогая!

      Здесь солнце масляно

      И выглядит, как фитиль.

      И, обжигаясь об море,

      Нетерпеливо гаснет.

      Здесь чайки рубят

      Перчатками полосу

      Горизонтальную;

      Самоубийца-жук на краю кормы

      Ожидает казни.

      И странным волком

      Гудит волна,

      И рефреном звонким

      Бьется якорь надежный

      О дебаркадер.

      Небо падает грудью

      На воду, теряя маяк —

      Мигающий и остроносый —

      В ладонях заката.

      Моя дорогая,

      Здесь нет моряков.

      И пассажиры на палубах

      От безделья маются.

      А мне отчаянно в этом

      Безбрежном роуминге

      Тебя не хватает —

      Каюсь

      почему я не там где ты розовеют стекла уже утро

      и скоро будильник команда голос закрываю глаза

      твои пальцы я помню все как вчера и не отпустить

      бесполезная опция

      забывать у меня никогда это не выходило

      представляешь чего там только не накопилось

      уже солнце идет и держится за перила доброе утро

      любимая что тебе снилось

      я увы не спала и к тому же болело горло да к черту его

      мне наверное девяносто но я как представлю манжеты

      запястья ворот такое кино можно снять осторожным

      кроссом

      эти ветки бегут по стене у меня морская болезнь

      или как объяснить тот факт что во мне таблетка

      я какое то странное существо ну а ты такая что меня

      уже не спасти ни за что но лето

      скоро будет осталось недолго право всего-то пара

      недель и я увижу как ты забираешься в море коленки

      сплавы самых прекрасных линий все ближе ближе

      эта осень не поддается органам чувств:

      просыпаюсь как по будильнику – тебя хочу.

      не хочу волочиться следом, но волочусь;

      по-другому и не бывает. такое бешеное

      время – полно обещаний на послезавтра,

      я уже персонаж, и жаль, но совсем не автор.

      эта осень листья слизывает на завтрак,

      как собака, когда положишь ей в миску свежее.

      утро влажное, что-то капает, тянет лоб

      прижимать к основанию твой позвоночный столб.

      все запотело внутри: как калейдоскоп

      белья в барабане машины, что лень развешивать.

      все однажды кончается: море – сушей,

      жара – дождем, улицы – тупиками.

      не смотри на меня – у меня нет лица, и слушай,

      слушай ту тишину, что выросла между нами,

      что съедает мой рот, и звуки, и голоса,

      и уже ничего не слышно – и мгла слепая,

      впрочем, жаль, что уже не видима полоса —

      та совершенно сплошная, и та – двойная.

      это все