Распивочно, навынос тож

      За полуправду, четверть правды,

      За тот, что ни на что ни гож,

      Обломок шпаги в теле Клавдия

      Мы выставляем напоказ

      И плоть, и дух – как в Эльсиноре —

      Давно подслушанный рассказ,

      Крупинки правды в разговоре.

      Кровь кончилась, а жизнь идёт,

      Жизнь кончилась, а кровь всё хлыщет,

      Хоть знаем мы теперь насчёт

      Ушка игольного и нищих,

      Блаженных духом. Бедный Йорик!

      Он, стало быть, в раю теперь?

      …А правду, как касторка, горькую

      Ни в дверь не выгонишь, ни в Тверь.

      Земля, как боксёр из нокдауна,

      Пытается на ноги встать,

      Как будто бы вновь никогда она

      Не будет под снегом лежать,

      Не будет пробита мерзлóтами

      (Не вечными, только почти),

      А вешние дни – видишь, вот они.

      Чуть-чуть запоздав на пути,

      Пришло избавленье из плена

      (Египет, но снежно-морозный).

      Боксёр привстаёт на колено,

      Стряхнув с себя клочья наркоза,

      Струхнув, устремляются льдины

      Измерить простор голубой

      Туда, где, почти что не видимый,

      Ведёт по этапу конвой

      Весну из ШИЗО на просторы

      Родимых тюремных широт.

      И всё-таки здорово, здорово,

      Что стужа надолго уйдёт!

      Мы стоим – поодиночке, по двое,

      Кто-то курит, кто-то говорит.

      Это – утро, доброе и бодрое,

      Явно не тюремное на вид.

      Выползли на волю из барака

      Дети подземелья, нищета

      Духа, словно долго ждали знака,

      И дождались: небо, красота,

      Пар земли, бесплотное дыханье,

      Каждый рад и хочет крикнуть: рад!

      Кто-то даже говорит стихами.

      А другие – матом говорят.

      Мы стоим у нашего барака,

      Ожидая, чтобы добрый бог

      Нам явил каким-то тайным знаком,

      Будет ли желаемый итог

      Нашим бедам? Будут страстотерпцы

      Выведены к свету через мрак?

      Будет ли изношенному сердцу

      Отдых? Это вроде бы пустяк —

      Луч, мелькнувший сквозь разрывы тучи,

      Обещает сразу слишком много:

      Обещанье жизни самой лучшей

      Прямо от всевидящего бога.

      Нарядный, словно новобранец,

      Стоит, сияя со всей дури,

      Весна ему подносит пряник,

      Облитый солнечной глазурью.

      Кусает, ахает счастливо

      В восторге полном от погоды.

      И он красив, и всё красиво

      За