Окошки вымыли и небо отстирали,

      Глаза протёрли, зоркость увеличив.

      Пускай развитие проходит по спирали,

      Взгляд по прямой найдёт свою добычу:

      Вот мухи (иль снежинки почернели?),

      А вот клочки потрёпанные тучи,

      Вот кто-то издаёт такие трели,

      Что далеко оркестрам самым лучшим.

      Мы празднуем, раз праздновать решили,

      Пусть нас загнали даже за Можаи,

      Поскольку превращаются могилы

      В подножия для грядок и лужаек.

      Жара, как в печке, в этой фуфе,

      Под мышкой плавится руда,

      В весенней, но походной кухне

      Вскипает кровь, а не вода,

      И ты подобьем эскалопа

      Засунут меж слоями солнца,

      И пот течёт до самой жопы,

      Бежит, хотя никто не гонится.

      Солнце светит прямо в глаз —

      До слезинки, до морщинки,

      Словно в самый первый раз:

      На пожухлом фотоснимке

      Мальчик. Середина века

      Прошлого, но солнце то же

      Освещает человека.

      Человек же строит рожи,

      Улыбается, бормочет

      Чёрт-те что себе под нос:

      Что не будет больше ночи,

      Ежели захочешь очень,

      То уйдёшь отсюда прочь и…

      …Насмешил себя до слёз.

      Придёт пора – сорву замки,

      Решётки разорву руками,

      Намажу салом башмаки —

      И в путь. И бритвою Оккама

      Ненужной сущности тюрьмы

      Лишу картину мирозданья.

      Всё это будет ранней ранью,

      Когда великие умы

      Обычно спят, во сне летают

      В опасной близости от рая.

      Чтоб впасть в конце концов, как в ересь,

      Авторитетов не спросясь,

      Сочтя, и взвесив, и измерив

      И власть, и княжество, и грязь,

      Пройди десяток царств великих,

      Сотри десяток башмаков,

      Пусть пробуют тебя на пики

      Поднять – а ты и был таков!

      Словарь храни в своей котомке,

      Сумы не зарекаясь от,

      Чтобы досужие потомки,

      Не замечая кровь и пот,

      Тобой пугали бы народ.

      Когда в колонии Чайковский

      Звучит как надо – в полный голос,

      Ты чувствуешь, что кесарь (бог с ним!)

      Не сможет ни единый волос

      С твоей низвергнуть головы.

      Нет, не бывать сему компоту,

      Покуда складывает ноты

      Чайковский! А не то – увы!..

      Когда в колонии Бетховен

      Звучит, налит весёлой силой,

      Тебя несут, как в бочке, волны

      Всё