Увы, стихи не протокол,

      а потому поверьте на слово:

      вчера по улице я шел,

      навстречу мне Катюша Маслова.

      Я соблазнил ее тогда,

      когда нам было по шестнадцать,

      не только не боясь блуда,

      но и гордясь им, если вкратце…

      Как подурнела, как пьяна,

      шла, головы не поднимая,

      и в этом есть моя вина,

      еще какая!

      Я не пойду за ней в тюрьму,

      тем паче не возьму суму,

      тем паче не подам ей сумму,

      но в воскресенье своему

      духовнику шпаргалку суну

      и выдавлю словами гной,

      а он, накрыв епитрахилью,

      прочтет молитву надо мной —

      и боль утихнет, станет былью…

      Боль станет былью.

      Бузина, бузина, для чего ты в сарай заглянула?

      Вся природа полна «стрекотания, лязга и гула».

      Все растет и живет, и цветет, и поет, словно в рае.

      Бузина, что тебя так влечет в этом старом сарае?

      Бузина, изведусь я теперь, я нуждаюсь в ответе.

      Почему не живется тебе на сияющем свете?

      Да понятно оно: я тебе не Творец, не указчик,

      но в сарае темно, два мешка и рассохшийся ящик…

      Я застыл, как столп,

      и гляжу окрест:

      телеграфный столб

      как голгофский крест.

      Мне Россию жаль,

      но не нужно слов.

      И уходит вдаль

      череда крестов…