поселив отголоски

      печальной любви и тревоги

      в моём сердце больном,

      а из глаза скатилась слеза.

      Небеса, потеряв

      свою дочь, потемнели от гнева,

      и ручьи потекли

      от бушующей в небе грозы.

      Я безмерно устал,

      ожидая чего-то другого от неба.

      Что имел – променял,

      резко выбросив в речку часы.

      Точный времени счёт,

      ход минутам, наверно, нарушил

      и, не зная, куда

      мне идти налегке, босиком,

      я тихонько назвал

      это имя, что пела настойчиво в уши

      злая мокрая осень

      под сильным холодным дождём.

      Быстрый бег не помог

      пролетевшим годам и метелям,

      что меня закрывали

      по грудь, а порой с головой.

      Только всё же пока

      я любовь на удачу лелею

      и свой крестик крестильный

      держу в кулаке пред собой.

      Мне поможет судьба.

      Так написано где-то в скрижалях.

      Я свой путь проложу

      в заливные весною луга,

      где счастливый пацан,

      несмотря на занозы, что жалят,

      искупавшись в ручье,

      выходил на реки берега.

      И средь моря цветов

      полевых, что понравились очень,

      собирал свой букет,

      по траве пробегая босой,

      юной девушке нёс,

      не поняв, почему между прочим

      улыбалась она…

      Тот букет был с волшебной росой.

      Из «Донецкой тетради»

      Беда

      Печально – не договорились…

      Памяти А. Захарченко