К Испании стремятся сарацины,

      Исполнены и гнева, и тоски.

      Не может граф Роланд за ними гнаться:

      Погиб его ретивый Вейлантиф.

      И вот Роланд спешит помочь Турпину:

      Он снял с него блестящий легкий панцырь

      И золотом покрытый крепкий шлем,

      Мечом разрезал платье на Турпине

      И раны все ему перевязал.

      Затем, прижав к груди, на луг зеленый

      Он бережно Турпина положил

      И с нежностью сказал ему: «Прекрасный

      И знатный вождь! Прошу я разрешенья

      Пойти искать друзей погибших трупы;

      Снесу я всех сюда на луг зеленый,

      У ваших ног их рядом положу!»

      В ответ Турпин: «Ступайте, путь свободен.

      Хвала творцу! За нами поле битвы!»

      Идет один по полю граф Роланд,

      Он обыскал и горы, и долины,

      Нашел друзей – Ивория, Ивона,

      Товарищей – Жерена и Жерье,

      И Энжелье-гасконца, и Одона,

      Из Руссильона старого Жерарда,

      И герцога Самсона, Ансеиса,

      И Беранжье. Их всех поочередно

      Роланд у ног Турпина положил.

      Не мог сдержать Турпин архиепископ

      Потоки слез: друзей благословил

      И молвил так. «На горе и страданья

      Родились вы! О, боже всемогущий,

      Прими их души в рай цветущий свой!

      И мне, увы, недолго ждать кончины,

      Уж никогда мне Карла не видать!»

      Роланд идет один по полю битвы,

      Он Оливьера-друга там нашел,

      Прижал к груди, принес его к Турпину

      И бережно его на щит блестящий

      Близ прочих пэров славных положил.

      Их всех Турпин тогда благословляет;

      И злая скорбь проникла в грудь Роланда,

      Воскликнул он: «Прекрасный Оливьер,

      Товарищ мой, ривьерского маркграфа

      Реньера сын! Чтоб копья и щиты

      Ломать в бою, чтоб дать совет полезный,

      Чтоб гордецов смирять, – нигде на свете

      Нет витязя достойнее тебя!»

      Взглянул Роланд на трупы славных пэров,

      На Оливьера, друга дорогого,

      От жалости он горько зарыдал,

      И бледностью чело его покрылась, —

      Лишившись чувств, Роланд упал на землю.

      «Могучий