Двор, как дно огромной бочки,

      Как замкнутое кольцо;

      За решеткой одиночки

      Чье-то бледное лицо.

      Темной кофточки полоски,

      Как ударов давних след,

      И девической прически

      В полумраке силуэт.

      После памятной прогулки,

      Образ светлый и родной,

      В келье каменной и гулкой

      Буду грезить я тобой.

      Вспомню вечер безмятежный,

      В бликах радужных балкон

      И поющий скрипкой нежной

      За оградой граммофон,

      Светлокрашеную шлюпку,

      Весел мерную молву,

      Рядом девушку-голубку —

      Белый призрак наяву…

      Я все тот же – мощи жаркой

      Не сломил тяжелый свод…

      Выйди, белая русалка,

      К лодке, дремлющей у вод!

      Поплывем мы… Сон нелепый!

      Двор, как ямы мрачной дно,

      За окном глухого склепа

      И зловеще и темно.

      От кудрявых стружек тянет смолью,

      Духовит, как улей, белый сруб.

      Крепкогрудый плотник тешет колья,

      На слова медлителен и скуп.

      Тепел паз, захватисты кокоры,

      Крутолоб тесовый шоломок.

      Будут рябью писаны подзоры,

      И лудянкой выпестрен конек.

      По стене, как зернь, пройдут зарубки:

      Сукрест, лапки, крапица, рядки,

      Чтоб избе-молодке в красной щубке

      Явь и сонь мерещились – легки.

      Крепкогруд строитель-тайновидец,

      Перед ним щепа как письмена:

      Запоет резная пава с крылец,

      Брызнет ярь с наличника окна.

      И когда оческами кудели

      Над избой взлохматится дымок —

      Сказ пойдет о красном древоделе

      По лесам, на запад и восток.

      Ты, судинушка – чужая сторона,

      Что свекровьими попреками красна,

      Стань-ка городом, дорогой столбовой,

      Краснорядною торговой слободой!

      Было б друженьке где волю волевать,

      В сарафане-разгуляне щеголять,

      Краснорядцев с ума-разума сводить,

      Развеселой слобожанкою прослыть,

      Перемочь невыносимую тоску —

      Подариться нелюбиму муженьку!

      Муж повышпилит булавочки с косы,

      Не помилует девической красы,

      Сгонит с облика белила и сурьму,

      Не обрядит в расписную бахрому.

      Станет друженька преклонливей травы,

      Не услышит человеческой молвы,

      Только благовест учует поутру,

      Перехожую волынку ввечеру.

      Солнце