Алый мрак в небесной черни

      Начертил пожаром грань.

      Я пришел к твоей вечерне,

      Полевая глухомань.

      Нелегка моя кошница,

      Но глаза синее дня.

      Знаю, мать-земля черница,

      Все мы тесная родня.

      Разошлись мы в даль и шири

      Под лазоревым крылом.

      Но сзовет нас из псалтыри

      Заревой заре псалом.

      И придем мы по равнинам

      К правде сошьего креста

      Светом книги голубиной

      Напоить свои уста.

      Гаснут красные крылья заката,

      Тихо дремлют в тумане плетни.

      Не тоскуй, моя белая хата,

      Что опять мы одни и одни.

      Чистит месяц в соломенной крыше

      Обоймленные синью рога.

      Не пошел я за ней и не вышел

      Провожать за глухие стога.

      Знаю, годы тревогу заглушат.

      Эта боль, как и годы, пройдет.

      И уста, и невинную душу

      Для другого она бережет.

      Не силен тот, кто радости просит:

      Только гордые в силе живут;

      А другой изомнет и забросит,

      Как изъеденный сырью хомут.

      Не с тоски я судьбы поджидаю;

      Будет злобно крутить пороша́,

      И придет она к нашему краю

      Обогреть своего малыша.

      Снимет шубу и шали развяжет,

      Примостится со мной у огня.

      И спокойно и ласково скажет,

      Что ребенок похож на меня.

      Запели тесаные дроги,

      Бегут равнины и кусты.

      Опять часовни на дороге

      И поминальные кресты.

      Опять я теплой грустью болен

      От овсяного ветерка,

      И на известку колоколен

      Невольно крестится рука.

      О Русь, малиновое поле

      И синь, упавшая в реку,

      Люблю до радости и боли

      Твою озерную тоску.

      Холодной скорби не измерить,

      Ты на туманном берегу.

      Но не любить тебя, не верить —

      Я научиться не могу.

      И не отдам я эти цепи,

      И не расстанусь с долгим сном,

      Когда звенят родные степи

      Молитвословным ковылем.

      Устал я жить в родном краю

      В тоске по гречневым просторам.

      Покину хижину мою,

      Уйду бродягою и вором.

      Пойду по белым кудрям дня

      Искать убогое жилище.

      И друг любимый на меня

      Наточит нож за голенище.

      Весной и солнцем на лугу

      Обвита желтая дорога,

      И та,