Тогда в Иудее…. Михаил Васильев
Читать онлайн книгу.
в пользу враждебного государства всех черных тамкаров и, конечно, почтенного Гедалию.
Хананни замолчал, размышляя. Молчал и Иосиф. Он хорошо знал, что в такие минуты тестя лучше не тревожить. Неожиданно по сухим тонким губам бар Шета скользнула улыбка. Иосиф удивленно посмотрел на тестя.
– Ты что-нибудь придумал? – спросил Иосиф.
Хананни вновь улыбнулся недоброй улыбкой, показав мелкие острые зубы.
– Если то, что я придумал, нам с тобой удастся совершить, то все черные тамкары будут у меня вот здесь, – и он показал зятю кулак. – Для этого нам необходимо поговорить с префектом и как можно скорее.
Хананни позвал слугу, приказал подать большой паланкин и удвоить количество носильщиков. Когда господа удобно разместились на подушках паланкина, рабы-носильщики подняли его и скорым шагом пошли, почти побежали по улице, ведущей к Храмовой площади.
Глава 9
Шел восьмой час дня. Понтий Пилат, префект императорской провинции Иудея, откинулся на спинку кресла и пальцами потер веки. В последнее время у него появилась странная резь в глазах, точно туда насыпали мелкого песку. Резь возникала после долгого чтения ситовников. И хотя они писались крупными буквами, черной сепией, глаза префекта болели. Можно было, конечно, заставить их читать раба-декламатора, но Пилат лучше понимал смысл документа, когда ситовник лежал перед глазами. Отодвинув на край стола пачку ситовников, он встал и, покинув кабинет, прошел в небольшой триклиний, где около овального стола находились небольшие обеденные ложи. Поскольку префект сегодня обедал один, еда была по-солдатски проста. Пилат не изменял вкусу к пище, приобретенному за долгие годы лагерной жизни. Если же он устраивал роскошные обеды, то это была дань общественным правилам или требованиям жены. Когда он вошел, слуга уже заканчивал накрывать на стол. Пилат сел на ложе – возлежал он только тогда, когда обедал не один, – это тоже была привычка, приобретенная в легионе. Префект, ополоснув руки и вытерев их льняным полотенцем, отломил кусок солдатского хлеба, положил на него тонкие куски вареной говядины, полил все это соусом из сельдерея и стал медленно есть. Слуга, стоящий рядом, наполнил килик заранее приготовленным мульсумом – напитком, состоящим из воды, вина и меда. Пилат съел хлеб с мясом, запил еду мульсумом и собирался отведать сыра и соленых оливок, как вошел легионер и доложил, что у ворот претория стоят два члена синедриона и просят прокуратора принять их для очень важной беседы.
– Кто? – спросил префект.
За солдата ответил вошедший вслед за ним номенклатор:
– Это наси Синедриона и его тесть Хананни бар Шет.
Префект отодвинул кубок, медленно поднялся с ложа.
– Пусть ждут меня в приемной, поставь туда курульное кресло. И еще: приготовь мне тогу79 пуеля, – и в ответ на вопросительный взгляд слуги, добавил. – У меня сегодня траур по убитому боевому товарищу.
Префект намеренно медлил с одеванием: несколько раз слуга менял расположение складок тоги. Наконец, когда, по мнению Пилата,
Тога – национальная одежда и атрибут полноправного римского гражданина, а ношение тоги являлось обозначением социального статуса свободного человека и гражданина.