Интеллигент. Сергей Николаевич Тихорадов
Читать онлайн книгу.
согласился я, даже не пытаясь представить себе этот процесс.
– И я о том же! – радостно всплеснул ручками Радий, будто мои слова доставили ему, крайне занятому человеку, облегчение, – А теперь глянем, что с тобой. Думаю, тебя тоже перевязать надо. Будь симметричен, Интеллигент!
Глава 4. Психология.
Радиосигнал может быть маркирован, как я понял. Или нет, не радиосигнал, а сама радиоволна. Не представляю, как можно маркировать волну, но головастики могут. В таком случае любое радиоизлучение без маркера вызывает прилет самонаводящейся ракеты. Только вышел в эфир – жди прилета.
Умные пули разрываются в двадцати сантиметрах от цели, распыляя облачко микроскопических, зато нагретых до трех тысяч градусов, поражающих элементов. Такие осколочки долго не живут, миллисекунды буквально, но успевают прожечь не только обычную пехотную скорлупу. И тогда в косточки людей-человеков вонзается перегретый полумиллиметровый осколочек, испаряя вокруг себя мясо и кровь.
Слова-то какие милые – облачко, осколочки, косточки… Детский утренник с мишками, зайчиками и этими, как их, бурундучками, полосатыми такими. Полосатенькими, я хотел сказать.
– Я однажды видел такого, располосованного на ремешки, – сказал я, возвращаясь в разговор, – Непонятно было, человек это, или бурундук, только очень большой, сорокалетний.
– А возраст как определили, по годовым кольцам? – спросил Радий.
– По кольцам, – сказал я, и стало противно.
Мне не нравилось, когда Радий шутил о войне. Это я имею право шутить, а он, московский головастик, не имеет. Право скалить зубы, рассуждая о смерти, имеет тот, кто видел, как живого еще… э-э, я ведь не люблю про это. Делать мне нечего, пускаться сейчас в подобные воспоминания. Мне бы наоборот, вытряхнуть из себя сотню-другую картинок, чтобы между ушами возникло пустое пространство, доступное для более радостных впечатлений.
– Извини, – сказал Радий, – Вижу, что тебе не нравится, когда я пытаюсь острить. Наверняка считаешь, что я не имею права…
– Не имеешь, – твердо сказал я, – И не рассказывай ты мне больше о том, что вы там понапридумывали в своем институте. Меня такое не веселит.
– Извини, – снова сказал Радий, и было видно, что он искренне расстроен, – Сильно я тебя дернул?
– Сильно, – признался я, – И я еще долго буду булькать, не сомневайся. Я ведь русский. Мы, русские, живем не предвкушением, а послевкусием, мы даже ёлку ставим не за месяц до Нового года, а тридцатого декабря, зато держим потом до майских.
Интересно наблюдать других человеков. Радий приподнял брови, чтобы истина про русскую ёлку легче входила в мозг. Такие, как Радий, поглощают мир глазами, а через выхлопную трубу рта сливают отработанное вымученное слово. Как говорил Иисус, человека портит не то, что в него входит, а то, что из него выходит.
Это я все еще злюсь.
Мы с Радием сидели на мостике, кушали и разговаривали. Аккуратно обработанные мои травмы оказались более чем совместимыми с жизнью.