вопреки мы выросли в крепкую силищу,

      [несмотря на] мы доказали всем, кто ломал нам спицы,

      что мы заслуживаем любви, что мы важны.

      и миру влетит ещё

      за то, что мы стояли в тени,

      за то, что жили в темнице.

      кусок любви

      безумие лоскутного одеяла. кусок любви,

      кусок хлеба, крошки школьной унылой жизни,

      солнечный луч, прознающий мыльные пузыри,

      вдыхаешь, а под ними – жёлтого Кэмэла призрак.

      целая пачка, привет, верблюд.

      ты запомнил меня руки разрезающим вдоль тропин- (ок?)

      мимо – марш – вереница пустых глазниц, несъедобных блюд,

      я как был тогда, так и остался теперь один.

      таскался в бары,

      лелеял письма – тщетно.

      писал тому, кто не разбирает почерк…

      в розовом пальто на острие парапета —

      маленький постовой. смотритель почты.

      доставьте лентой обвитые руки, улыбку и жуткий ливень.

      берега холодные, к которым причалил грозный

      пароход/ледокол, по сводам линий

      воссоздали, как в тот день восседали звезды

      в мантиях, с подолами, с кривыми усмешками,

      в руках зажимали коктейли без алкоголя.

      на перроне – порыв, встреча взглядов. замешкались…

      вот тебе воля, нужна тебе эта воля?

      волосы к твоей щеке прилипали,

      прорастали шелком, касались колени,

      пальцы переплетались. ночь – цианистый калий,

      а мы вдыхали [пьянство. разврат. дебоширство. лень]

      так интимно! куда до этого поцелуям,

      тем более – буйству плоти.

      всё вихрилось, в воздухе – неизбежность.

      вспоминай меня, вспоминай меня, котик.

      мы были живы. смеялись во тьме кромешной.

      поезд тащил, позвонками пересчитывал